Сайт душпастиря Павла
К. Ф. В. Валтер.
БОГ ГОВОРИТ “НЕТ” и БОГ ГОВОРИТ “ДА”.
Различия между Законом и Евангелием.
В сокращении Вальтера К. Пипера.
W0RLD WIDE PRINTING DUNCANVILLE, USA 1998
Тезис 12
Восьмой случай неправильной трактовки соотношения между разделами Слова Божьего встречается, когда проповедник утверждает, что при покаянии без веры можно получить прощение грехов.
Не вызывает сомнений тот факт, что если человек хочет получить прощение грехов, — ему необходимо покаяться. Во время Своей первой публичной проповеди Господь призвал: “Покайтесь и веруйте в Евангелие”[1]. На первом месте Он упоминает покаяние. Каждый раз, когда этот термин используется в таком контексте, — а именно, в качестве своеобразной противоположности веры, — он означает не что иное, как сокрушение. Когда Христос собрал Своих апостолов в последний раз, Он сказал им: “...Так написано, и так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов...” (Лук. 24:46-47). Почему, наряду с верой, требуется покаяние? Наш Господь объясняет это следующими словами: “...Не здоровые имеют нужду во враче, но больные... Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию” (Мат. 9:12-13). Этими словами Господь свидетельствует о том, что причина, по которой покаяние совершенно необходимо, заключается в том, что без покаяния ни одного человека невозможно сделать верующим. Он пресыщен и с презрением отвергает приглашение на небесный брачный пир. Еще у Соломона мы находим такую притчу: “Сытая душа попирает и сот"[2] (Прит.27:7). Там, где нет духовного голода и жажды, Господа Иисуса не принимают. До тех пор, пока человек не будет принижен до состояния несчастного, потерянного и проклятого грешника, он не ощутит серьезной потребности в Прощающем грехи.
Однако покаяние не является причиной прощения грехов. Покаяние нужно не для прощения грехов, но для веры, которая включает в себя прощение грехов. Доктрина, утверждающая, что покаяние приводит к прощению грехов, смешивает между собой Закон и Евангелие. Мы можем утверждать это потому, что:
1. Покаяние всецело является результатом действия Закона. Отношение к покаянию как к причине прощения грехов равноценно превращению Закона в Благую Весть, а Евангелия — в Закон, — искажение, которое переворачивает с ног на голову все христианство как таковое.
2. Покаяние не является даже добрым делом. Ибо покаяние, предшествующее вере, является не чем иным, как человеческим страданием. Оно заключает в себе душевные муки, боль, терзания, чувство сокрушения, — все, что Бог производит в человеке Своим “молотом Закона”. И это вовсе не угрызения совести, которые человек порождает сам в себе. Человек с радостью избавился бы от всего этого, если бы мог, но Бог обрушился на него со Своим Законом и человек не видит для себя никакой возможности избежать этого сурового испытания. Если человек захочет путем собственных размышлений вызвать в себе раскаяние, — то он никогда не достигнет желаемого. Человек не может породить раскаяния. Истинное покаяние порождается только Богом, когда человеку проповедуется Закон во всей его суровости и этот человек преднамеренно и упрямо не противостоит его воздействию.
Многие проповедники, по своей неопытности, боятся повергнуть людей в отчаянье. Они проповедуют, как и следует, что покаяние должно предшествовать вере, но боятся при этом, что если они не добавят несколько фраз о спасении, то это может привести кого-нибудь из их прихожан в унылое и подавленное состояние духа. По этой причине они спешат смягчить свои слова уверениями о том, что боль, испытываемая во время покаяния, не обязательно должна быть уж очень большой, и что человек будет принят Богом, даже если он еще только изъявил желание покаяться. На самом деле утешающая оговорка такого типа порождает представление о покаянии, — как о причине прощения грехов и является ложным утешением. Проповеднику, скорее, следует сказать так: “Послушай! Когда ты приходишь в состояние голода и жажды по милости Божьей, ты имеешь покаяние, которое тебе нужно”. Бог рассматривает покаяние не как некое “средство, при помощи которого вы получаете искупление своих грехов”, но только как конечное состояние, в котором вы как бы “просыпаетесь”, перестаете осознавать себя в безопасности и спрашива ете: “Что мне делать, чтобы спастись?”
Поэтому Лютер говорит, что, когда он впервые постиг значение термина покаяние, ничто не казалось ему слаще этого слова, потому что он понял — оно означает не наказание за грехи, а лишь то, что он должен быть встревожен своими грехами и желать прощения Божьего. Термин покаяние стал для Лютера самим Евангелием, потому что он понял, что в тот момент, когда Бог привел его к признанию себя несчастным и потерянным грешником, он стал заметен для Иисуса и обрел возможность идти к Нему с уверенностью в том, что Иисус примет его таким, какой он есть, — жалким, ничтожным человеком, со всеми его грехами и душевными муками.
Человек не должен спрашивать — достаточным ли является его покаяние для того, чтобы Иисус принял его. Сам факт возникновения такого вопроса показывает, что он может прийти к Иисусу. Если кто-нибудь имеет желание прийти к Иисусу, то это значит, что он раскаялся в своих грехах, даже если при этом он и не чувствует этого. Это напоминает ситуацию, когда человек начин ает верить.
Еще одна ошибка совершается в том случае, когда пастор с готовностью удовлетворяется легким признаком раскаяния в своих прихожанах. В людях, долгое время живших во грехе, может неожиданно заиграть совесть и побудить их, например, к лжесвидетельствованию о себе. Ожидаемые ими последствия какого-нибудь из своих грехов приводят их в трепет. Или же совесть может укорять их, например, в том, что их руки запятнаны кровью (что они совершили какое-то преступление). Однако этих людей нельзя относить к встревоженным грешникам (покаявшимся грешникам), потому что они признают за собой лишь один грех, который, собственно и пугает их. Во всем остальном они от всего сердца считают себя положительными и безгрешными. Много таких отчаявшихся злодеев, которым порой уже вынесен приговор суда, говорят пастору, что они признают свою вину в каком-то своем отдельном преступлении, но при этом они взывают к тому факту, что в целом они положительны. Если пастор удовлетворяется такого рода “частичным покаянием”, то это значит, что он рассматривает покаяние, как заслугу.
Другие пасторы говорят людям, что покаяние необходимо и что нетрудно, мол, понять, что Бог не может простить их грехов, к которым они относятся столь легкомысленно. Затем они начинают описывать людям, — что же такое “настоящее”, “достойное” покаяние, используя для иллюстрации такой библейский фрагмент, как, например, Книга Псалмов (37:7-8). Пастор-законник спрашивает своего прихожанина, — может ли этот человек сказать то же самое о себе, — т.е. ходил ли он когда-нибудь “согбенным и поникшим” весь день, испытывал ли он когда-нибудь “воспаления в чреслах своих” и мог ли он когда-нибудь сказать, что “нет целого места в плоти его”... До тех пор, пока прихожанин не может сказать, что обладает этими свойствами, которые рассматриваются, как признаки искреннего покаяния, ему говорят, что он не может считать себя искренне раскаявшимся человеком.
Этот метод является совершенно ошибочным. Действительно, упомянутый библейский фрагмент описывает покаяние Давида. Но где сказано, что такая же степень покаяния предписана всем? Этого нигде нет. Наоборот, мы видим, что когда люди, слушавшие Петра в День Пятидесятницы, были задеты за живое его речью и воскликнули: “Что нам делать?”, им немедленно была проповедана милость Божья. История с Давидом также служит иллюстрацией. Давил жил, не осознавая своего греха, целый год, до тех пор, пока не пришел Нафан, чтобы поведать ему о его отвратительном грехе. С раскаянием в сердце Давид воскликнул: “Согрешил я пред Господом!” И это все. Пророк Нафан сразу заметил, что Давид был сокрушен. Соответственно, он сказал ему: “...Господь снял с тебя грех твой...” (2 Цар. 12:13). То же самое мы читаем в истории о темничном страже в Филиппах. Всего несколько минут назад он был так взволнован, что хотел расстаться с собственной жизнью. Когда же он в трепете припал к апостолам и воскликнул: “Государи мои! что мне делать, чтобы спастись?”, ему не сказали, что он должен “произвести в себе покаяние, причем покаяние глубокое и серьезное”; ему не стали напоминать о том, как каялся Давид в упомянутом выше Псалме. Ему просто кратко сказали: “Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой”. Апостолы совершенно ясно видели, что человек сокрушен и страстно желает милости, и они посчитали этого достаточным. Когда человек приведен к состоянию голода и жажды по благодати Божьей, это значит, что покаяние полностью совершило в нем свою работу.
Если мы можем со всей рассудительностью допустить, что человек, который был когда-то гордым и самонадеянным, избавился от упования на самого себя и хочет быть спасен только по милости, мы должны, ради Бога, твердо проповедовать ему Евангелие. Это произойдет не так уж скоро. Человек не может прийти к Иисусу слишком быстро. Опасность заключается в том, что люди часто не идут к Иисусу на самом деле. Они называют себя несчастными грешниками, но не являются таковыми; они просто хотят представить пред Богом свои собственные заслуги. Это сущее лицемерие, когда они говорят, что идут к Иисусу. Фактически, они не приходят к Нему, как бедные, несчастные люди со своими грехами. Только человек, которому Бог даровал эту благодатную возможность — видеть себя сокрушенным и разбитым, не имеющим никакой надежды, и отчаянно ищущим Его для утешения, — является по-настоящему раскаявшимся. Не следует чинить препятствия на его пути к Иисусу, напротив, ему необходимо проповедовать Евангелие. Такому человеку надо сказать, что он не только может, но и должен смело и решительно идти к Иисусу, не опасаясь при этом, что он придет к Нему слишком скоро.
Одна из принципиальных причин, по которой многие люди смешивают между собой Закон и Евангелие рассмотренным образом, заключается в том, что они не могут отличить ежедневное, обычное покаяние христиан от покаяния, предшествующего вере. Ежедневное покаяние описано в 50-ом Псалме. Давид называет это жертвой, которую он приносит Богу, и к которой Бог благоволит. Он говорит не о том покаянии, которое предшествует вере, но о том, которое следует за ней. Подавляющее большинство искренних христиан, имеющих чистую доктрину, более сильно и глубоко испытывают покаяние, следующее за верой, чем покаяние, предшествующее ей. Потому что они имеют хороших проповедников, которые привели их ко Христу прямым и коротким путем. Однако, хотя теперь они и со Христом, их прежнее упование на собственную праведность может проявиться снова, несмотря на тот факт, что оно разбивалось много раз. Бог снова и снова вынужден сокрушать таких несчастных христиан для того, чтобы поддерживать в них смирение. Жизнь Давида может служить хорошей иллюстрацией этого утверждения. Однажды Давид пришел к вере, но через какие невзгоды и страдания ему довелось пройти позже! Пророк открыл ему слово Господне, но до самого смертного дня его сердце испытывало муки и страдания. Бог перестал благоприятствовать его деятельности; неудача за неудачей постигали его до тех пор, пока Бог, наконец, не облегчил его страданий, даровав ему смерть. Но все это время Давид испытывал покаяние и веру. Это, в самом деле, жертва, которая благоугодна Богу. Такое покаяние является результатом действия не только Закона, но и Евангелия. Через Евангелие любовь Божья входит в сердце человеческое, и когда покаяние происходит из-за любви Божьей, — это является действительно сладкой печалью, — печалью, к которой благоволит Бог. Богу благоугодно это, ибо мы не можем воздать Ему большей чести, нежели пасть ниц пред Ним и исповедать своими устами: “Ты праведен, о, Господь, а я — бедный, несчастный грешник. Помилуй меня ради Иисуса Христа!”
[1] Марк.1:15.
[2] Т.е. “сытый отказывается и от меда”. — Перев.
"Благодать вам та мир нехай примножиться в пізнанні
Бога й Ісуса, Господа нашого!" (2 Петра 1:2).
