Бог созидает Свою Церковь. Её члены принадлежат к ней благодаря тому, что Он привёл их в это Тело, которое Христос называет Своим (1 Кор. 12:12-26; Кол. 1:18; Еф. 4:15; Рим. 12:4-5). Бог сделал отдельных людей, «некогда не народ», Своим народом. Они жили без Его милости, но Он собрал их как народ, живущий в Его благодати и свидетельствующий всем об этом. Он избрал их как Свой народ. Он сделал их царственным священством и святым народом, так что они могут «возвещать совершенства Призвавшего [их]... из тьмы в чудный Свой свет», свет Иисуса Христа (1 Пет. 2:9-10).
Так же, как Бог сотворил вселенную из ничего, Он взял тех, кто не имели никаких заслуг перед Ним и были отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире. Но Бог привёл к Себе через Кровь Христову как иудея, так и язычника. Христос примирил людей, которые были врагами друг другу и Богу. Этот мир имеет в своём основании крест. Люди креста, объединенные в Тело Христово, стали теперь согражданами, святыми и членами Божьей семьи. Слово Господне в том виде, в каком оно пришло через Апостолов и пророков, создало этот дом, храм народа Божьего, имеющий краеугольным камнем Иисуса Христа (Еф. 2:11-22). Церковь, новый Израиль Божий, живёт под властью и ради осуществления воли своего Создателя, породившего её посредством Своего Слова.
Вот почему Церковь не является добровольным объединением, в которое люди вступают и из которого выходят, когда им это заблагорассудится. Воскрешающая сила Божья, проявляющаяся через Крещение или любую другую форму Слова, привлекает грешников в Церковь. Они сотворены как Божьи люди, и они остаются Божьим народом, даже если пытаются уйти с пути истинного. Они могут отвернуться от Бога и Его народа, но Бог и Его народ не отстанут от них, стремясь вернуть их обратно, чтобы они смогли жить той жизнью, которую Бог даёт всем, кого избирает в число Своих.
Священники не только обладают свободным доступом к Богу ради Божьего народа (Евр. 5:1). Священники также и возвращаются, неся Слово Божье ближним. Священники молятся за людей и приносят их нужды к Отцу Небесному. Одно из латинских наименований священника, pontifex, переводится как «строитель мостов». Верующие строят мосты к Богу не только для себя, но и для других людей. Бог учредил царственное священство, чтобы Его священники могли возвещать совершенства Того, Кто призвал их из тьмы в этот чудный Свет (1 Пет. 2:9-10).
Бог призывает Своих людей стать Его народом, Его священниками, во время их Крещения. Тогда же, через это же Крещение Он включает их в состав Тела Христова, каковым является Его Церковь. Здесь евреи и греки, рабы и свободные слиты воедино (1 Кор. 12:12-13). Здесь крещёные не разделяются по своему положению в горизонтальных отношениях — они больше не являются ни евреями, ни греками, ни рабами, ни свободными, ни мужчинами, ни женщинами. Они все едины в Иисусе Христе — семя Авраамово, новый Израиль и наследники обетования Христова (Гал. 3:27-29). Церковь — это собрание всех тех, кого Бог избрал в число Своих, всех тех, кто полагается на Него. Потому-то Церковь в самой своей основе принадлежит к вертикальным отношениям. Однако, поскольку Бог присоединяет нас к Его семье так же, как и к Себе, — это затрагивает еще и горизонтальные отношения. Царственное священство относится к вертикальным отношениям, которые верующий имеет с Богом. Оно также подразумевает горизонтальное призвание делиться Его Словом с ближними и жить во взаимной любви с другими верующими.
Лютер определял Церковь как святых верующих и овец, слушающих голос своего Пастыря[1]. Меланхтон указывал, что Церковь — это собрание всех верующих, среди которых верно преподаётся и проповедуется Евангелие, а также правильно отправляются Таинства[2]. Божья власть распространяется через Его возрождающее Слово, и посредством этого Слова она образует Церковь. Божья власть, или Царство Божье, этим отличается от Церкви. Церковь создаётся Царством Божьим. Царство — это Божья сила, направленная на то, чтобы предать Своих избранных людей смерти как грешников, и возродить их к новой жизни, собрав в Его семью, Церковь.
Христиане часто отделяют Церковь в её вертикальном измерении, как собрание людей, которых Бог соделал Своими детьми, — от церкви в горизонтальном измерении — собрания, облекающего себя плотью в формах повседневной жизни в мире. Первый вариант часто называют «невидимой Церковью», а второй — «видимой церковью». Основная задача такого различения состоит в том, чтобы распознать лицемеров и безбожников, затесавшихся в ряды народа Божьего, собранного вокруг Слова и Таинств. Лютер и Меланхтон, говоря об этом, не устанавливали различения между «видимой» и «невидимой» церквями. Они не заостряли внимания на людях в видимой церкви, поскольку допускали, что «многие лицемеры и порочные люди» вполне могут обнаружиться в ней. Вместо этого они сосредоточились на силе Слова, которое продолжает свои деяния независимо от того, являются ли пастыри (и, разумеется, люди) верными детьми Божьими, или нет[3].
Различие между невидимой и видимой церквями иногда порождает у христиан сомнение, — действительно ли они являются истинными членами невидимой Церкви. Если понятие о невидимой Церкви отделить от библейского понимания средств благодати, то народу Божьему останется теряться в догадках по поводу своей принадлежности к Божьей семье. Люди Божьи никогда не будут знать наверняка, — собрал ли их Бог в невидимую Церковь, или они просто являются плевелами и соломой среди зёрен Божьих в амбаре видимой церкви.
С другой стороны, если библейское понимание благодати и средств благодати одерживает верх, то верующие могут уверить остальных членов видимой церкви, что Бог никогда не отступит от Своего обетования, дарованного при Крещении. Если Бог обещал Своё спасение человеку в Крещении и отпущении грехов, в Причастии и в проповеди, то на совершенно практическом уровне я могу уверить его в прощении и вечной жизни во Христе. Действительно, если я концентрируюсь на человеке, я не могу предположить или установить, сколь велика глубина намерений Сокрытого Бога в отношении этого человека. Это не моё призвание. Бог призвал меня, чтобы нести Слово Божье моим ближним. Евангелие они уже получили из Таинств и проповеданного Слова, а также из чтения Писаний, — тем самым установив свои отношения с Иисусом Христом. Я могу лишь повторить им Его Слово обетования о том, что ничто не может отделить их от Него (Рим. 8:28-39).
Однако нам не следует пренебрегать различием между истинными верующими, собранными вокруг Слова и Таинств, — и теми, кто затесался среди них во имя чего угодно, кроме веры во Христа. Бог одновременно скрывает и являет Своих людей, когда скрывает и являет Своё присутствие через Слово и Таинства. Поэтому более точное противопоставление можно сделать, употребляя понятия «сокрытая Церковь» и «явленная Церковь». Избранные дети Божьи в одном смысле сокрыты от остальных людей, поскольку мы не можем проникнуть в тайну сердец своих ближних, желая выяснить и получить подтверждение, — является их вера «истинной», или нет. Присоединение ко Христу в смерти и воскресении остаётся делом веры, и в этом смысле Церковь сокрыта от человеческого взора.
В то же время Бог являет Церковь как место Его присутствия и собрания Его семьи. Здесь проповедуется Слово, здесь им делятся друг с другом в письменном виде и в форме Таинств те, кого Святой Дух собирает через них и вокруг них. Бог являет, что эти люди — Его народ, ибо Его власть и Царство изменили их жизнь через смерть и воскресение во Христе[4]. Различие между сокрытой Церковью и Церковью явленной помогает нам и дальше сосредоточить своё внимание на Боге.
Вместо терминов «видимая» и «невидимая» мы могли бы применить определения «слышимая», «осязаемая» или «ощущаемая на вкус» к явленной Церкви, поскольку её присутствие обычно бывает явлено, когда Слово воспринимается на слух, соединённая со Словом смерти и жизни вода Крещения касается нас, а хлеб-Тело и вино-Кровь питают нашу веру.
Церковь имеет форму человеческого установления, основанного на заповедях и действии Закона Божьего в устроении её повседневной жизни. Строго говоря, это не совсем такое установление, какие формируются в различных ситуациях дома, на работе и в обществе. Бог предназначил Церкви иные цели. Хотя дом и семья имеют определённую связь с вертикальным направлением (Втор. 6:4-7; Еф. 6:4), трудовые и общественные обстоятельства такой связи не имеют. Церковь неизбежно будет вовлечена в дела любви в горизонтальном направлении не только среди своих людей, но и во благо окружающего её мира (Гал. 6:10). Но её первостепенная задача заключается в проповеди чудесных деяний Бога, призвавшего нас из тьмы в Его свет. Для этой цели Бог учредил Церковь. Поэтому Августин мог написать, что вне Церкви нет спасения. Церковь получила средства благодати, — единственные средства спасения, дарованные грешникам[5].
Церковь служит каналом распространения Царства Божьего в жизни Его детей, ведя их к вере в Его святое Слово и к святой жизни здесь во времени и за его пределами, в вечности. Народ Божий откликается индивидуально и как Тело Христово на Слово Божье во всех его формах, когда Слово возрождает от смерти во грехе к новой жизни во Христе. Эти действия народа Божьего начинаются тогда, когда он собирается вместе, чтобы услышать Слово и принять его в форме Таинства.
Когда Откровение говорит о жизни людей Божьих за пределами земного существования, оно изображает их в поклонении Богу. Святые все вместе поют хвалу своему Господу и Богу — они ликуют и прославляют Его в своих хвалебных песнях (Откр. 19:6-8). Бог сделал их Своим Царством и Своим священством. Ожидая этого эсхатологического поклонения Богу и желая возблагодарить Его и исповедать Его величие уже сейчас, дети Божьи собираются вместе для служения Ему. Они делают это, дабы вознести Ему хвалу за всё то, что Он совершил для них. Когда Его люди собираются, чтобы услышать Его Слово и получить через него жизнь, они не могут сдержаться. Они возносят свою хвалу и свои моления за Его постоянное присутствие и нескончаемые благословения.
Поклоняясь Богу как община, дети Божьи выражают своё единство и общность друг с другом. Они едины в исполнении Божьей заповеди собираться вместе (Евр. 10:25) и в следовании примеру ранней Церкви (Деян. 2:42). Те, кто избегают или отказываются приходить для исповедания своей веры перед другими в собрании Божьего народа, обманывают себя и других, а также Бога. То, что они не пользуются этой возможностью оживить друг друга, обратив к любви и добрым делам, лишает их семью важной формы служения, к которой Бог призывает их как по отношению к Нему, так и к другим верующим. Когда те, кто способны принять участие в публичном богослужении с другими верующими, не делают этого, заменяя его служением по телевизору или по радио, это нарушает Божий замысел употребления Его Слова и живой веры (Евр. 10:23-25).
Человеческая реакция на Слово Божье должна иметь надлежащую форму. Человеческие реакции вообще имеют ряд традиционных форм, призванных усилить и подчеркнуть их содержание при помощи ритуального повторения. Обычное церковное богослужение обретает надлежащую форму в литургии. Западная церковь разработала общий литургический порядок своего богослужения, определённые основополагающие принципы которого в течение столетий выражают предназначение этого мира. Данный литургический порядок связывает верующих воедино и отчасти выражает ту общность, частью которой, по молитве Христовой, должна быть Его паства (Иоан. 17:20-23). В то же время, внешняя форма этой общей литургии оставляет каждой христианской общине достаточно простора для приспособления общецерковного ритуала к конкретному культурному контексту данной общины. Литургия никого не ограничивает. Она связывает нас с остальными и даёт нам свободу выражать общую веру в рамках общего порядка, когда мы откликаемся на Слово Божье в тех формах, которые наиболее выразительны в нашей культурной среде.
Североамериканцы, особенно молодые, часто отказываются от литургии, считая её ограничивающей по форме и бессмысленной по содержанию. Те, кто так поступает, игнорируют основополагающие факты сотворения Богом Его людей. Разнообразие, конечно, может придать определённый вкус жизни, но питает её всё же постоянство. Сотворённые Богом люди в процессе жизни нуждаются в ритуалах и всегда изобретают их. Ритуалы выражают определённые ценности и укрепляют привязанности разума и сердца. Бог использует человеческие ритуалы, чтобы передать Своему народу содержание Слова и сформировать его хвалебный отклик своему Господу. Ритуал имеет большое значение для веры, ибо он поддерживает на подсознательном уровне действие Слова. Наши литургии предоставляют нам нужные слова, когда обычные слова не воспринимаются — например, в кризисные моменты, в болезни или в старости. Поэтому верующие так много внимания уделяют литургии. Они концентрируют своё богослужение на Христе и на проповеди Его Слова. Они так формируют свою реакцию при Его прославлении, чтобы задерживать внимание на Нём, а не на себе.
Поклонение в общине порождает поклонение и вне её. Люди Христовы славят Его и молятся Ему по отдельности во время своих личных размышлений или обращений к Нему. Они славят Его и молятся Ему совместно с членами семьи и с друзьями. Они также поклоняются и молятся Ему, исполняя Его волю во всех своих призваниях — дома, на работе, в обществе и в общине. Поклонение в общине настраивает верующих на повседневное восхваление Его во всех этих ситуациях. Слово, которое они получают при этом, укрепляет их веру. Более того, практическое постижение Бога во всём Его мире и Его прославление за дарованную нам любовь начинается именно с богослужения в общине.
Богослужение выводит нас за рамки норм и ценностей обыденных отношений в других ситуациях человеческой жизни. Поэтому богослужение не только должно быть связано с окружающим миром. Оно должно также внушать верующим, что они являются особыми людьми, святым народом со своими благодарственными гимнами, своим календарём, своими целью и пониманием жизни. Это богослужение соединяет верующих в одну семью, так что они могут чувствовать единение Бога со Своим народом, а Его люди — единение друг с другом в служении поклонения.
Слово смерти и жизни, проповедуемое при богослужении в общине, открывает двери всем людям, предоставляя им возможность войти в эту семью. Верующие несут это проповеданное им Слово другим людям, которых они встречают в иных жизненных ситуациях в течение недели. В этом заключается спасительная миссия Церкви. Церковь — это свет миру и соль, сохраняющая и поддерживающая жизнь Божьего народа и придающая ей определённый вкус (Матф. 5:13-16). Верующие обычно начинают свидетельство со своих дел, отмечал Иисус, но неверующие могут услышать особое Слово Иисуса Христа, когда они действительно знакомятся с Ним, становясь таким образом детьми Божьими.
Жизнь верующих всегда является жизнью миссионеров. Иисус задал тон всей жизни Церкви и её отдельных членов, когда послал учеников с повелением привлекать в число учеников других людей через Крещение и проповедь Слова Христова всем народам мира (Матф. 28:18-20). Святой Дух даёт полномочия свидетелей не только тем, кто наблюдал земную жизнь Иисуса, но и тем, кто принял Слово пророков и Апостолов через богодухновенное Писание (Деян. 1:8). Христос посылает всех Своих учеников провозглашать Его суд над теми, кто отвергает Его, чтобы они могли покаяться. Он посылает всех верующих объявлять о Его мире и прощении ради имени Его грехов покаявшимся (Иоан. 20:19-23). Через Церковь Он продолжает открывать глаза верующих на Писание, чтобы они могли уяснить смысл Его страданий и воскресения. Когда это происходит, их слова становятся орудием, посредством которого Он несёт покаяние и прощение грехов в жизни тех, кто слышит Его (Лук. 24:44-48).
Члены Христова Тела не только проповедуют Его Слово тем, кто находится вне Церкви, вовлекая их в круг спасённых. Они также проповедуют Слово и друг другу. Бог вменил в обязанность публичную проповедь Его Слова жизни тем, кого Он призвал возглавить Церковь. В Еф. 4 Павел говорит об Апостолах, пророках, евангелистах, пастырях и учителях, называя их Божьим даром Церкви. Они дают всё необходимое святым, вместе с предстоятелями Церкви совершающим все служения, к которым Бог призывает Свой народ. Совместными усилиями община Тела Христова постепенно укрепляется, по мере того как её члены несут Слово покаяния и прощения грехов друг другу (Лук. 24:46-47). Это взаимное наставление имеет целью сделать единство Божьей семьи в вере и познании Христа ещё более полным. Такая вера свидетельствует о нашей зрелости. Возвращение к практике сравнения своего человеческого естества с человеческим образом Христа укрепляет жизнь. Незрелая вера может метаться из стороны в сторону, носимая различными ветрами, дующими в нашей культуре. Человеческая изобретательность порождает всё более изощрённые системы поиска индивидуальности, безопасности и смысла жизни. Все эти системы лишь обманывают своих приверженцев. Только во Христе можно обрести истинный первоисточник индивидуальности, безопасности и смысла жизни. Поэтому верующие собираются вместе, чтобы делиться Христовой истиной, воплощая на практике Христову любовь и возрастая во Христе, главе Тела. Христос объединяет нас, а Святой Дух помогает каждой части Тела действовать должным образом. Таким образом, Тело Христово в общинах и в церковных организациях растёт и созидается Его любовью (Еф. 4:11-16).
Вот почему верующие живут в своих общинах, совместно страдая и радуясь, ведь они связаны воедино Телом Христовым (1Кор. 12:12-27).
Церковные наставления включают в себя как Закон, так и Евангелие. Верующие призваны дисциплинировать, а также ободрять и утешать друг друга. Христиане не могут позволить другим верующим жить во лжи, уводящей их от Бога в вечное осуждение. Поэтому Павел побуждал коринфян воздействовать на одного из них, жившего вне Христа, под бременем Закона. Община, собранная под властью Господа Иисуса, должна была его «предать сатане во измождение плоти». Это действие общины имело целью разрушить его желание жить «по плоти», то есть вне Царства Божьего. В дальнейшем предполагалось восстановить его, чтобы его «дух был спасён в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 5:5).
Церковь применяла такого рода наказания, чаще всего руководствуясь наставлениями, содержащимися в Матф. 18:15-18. Здесь Иисус описывает четыре этапа воздействия на тех, кто стал жертвами сатаны и своих собственных заблуждений, считающих, что они живут как дети Божьи, а на самом деле ведущих жизнь детей тьмы (неизменно мы надеемся, что каждый из этих этапов является последним, необходимым для обращения заблудшего к покаянию). Во-первых, верующий должен показать и разъяснить такому человеку его ошибку. Если подобное увещевание не обращает члена общины, верующему следует призвать еще нескольких верующих и при них повторить увещевание. Если и это не будет иметь успеха, то вся община, в какой бы форме она ни действовала, должна увещевать грешника. Если и это увещевание не приведет к покаянию, то община предпринимает четвёртый шаг, ставя такого человека перед фактом — его или её образ жизни оскорбляет Бога и общину Его народа. Больше никаких уловок быть не может — человека изгоняют из Божьей семьи. Конечно, общины могут ошибаться в своих заключениях, и их решения не отменяют силы Слова Божьего и Его воли. Но действуя в качестве орудия Божьего, Церковь и её члены связывают и разрешают грехи, осуществляя Божью волю — умерщвлять грешников и воскрешать их во Христе как новорожденных детей Божьих (Матф. 18:18).
Поддерживая дисциплину, Христова Церковь не должна никогда забывать, что она делает это не для того, чтобы очистить себя. Подобно отдельному верующему, Церковь праведна и грешна одновременно. Это справедливо в двух отношениях. Во-первых, Церковь собирает сокрушенных и усталых. Она собирает людей, являющихся грешниками и борющихся со своей греховностью. Она признаёт, что её Богу интересны не только те, кто осознал свою целостность — «здоровые», — но и те, чьи разбитые жизни вопиют о милости (Матф. 9:12-13). Церковь с радостью принимает грешников — её можно назвать «Обществом анонимных грешников».
Во-вторых, Церковь одновременно праведна и грешна, потому что её члены совместно вовлечены в борьбу против греха. Вот почему Слово, учреждающее её как народ Божий, объявляет о праведности всех её членов. Но при этом они могут ошибаться, живя вместе как верующие. Все вместе они принимают неверные решения и реализуют их. Вместе они постоянно нуждаются в прощении Божьем, — не только как отдельные люди, но и как человеческое установление, состоящее из многих людей.
Бог всеми возможными способами обеспечивает житейские нужды как верующих, так и неверующих (Матф. 5:45). Бог побуждает Свой народ совершать деяния любви друг для друга и для тех, кто находится вне дома веры. По существу, непосредственно Святой Дух предписывает Церкви заботиться о повседневных житейских нуждах людей, учреждая институт диаконии для раздачи питания вдовам и организации других временных деяний любви (Деян. 6:1-6). Помогая тем, кто испытывает житейские трудности, Церковь продолжает деяния насыщения и исцеления, совершавшиеся во время служения Иисуса и выражающие мессианские ожидания (Матф. 11:5; Лук. 4:17-21). Церковь неизменно вовлечена в деяния мирской любви по отношению к своим членам и к тем, кто находится вне Церкви. Кроме того, общество часто предоставляет Церкви самой организовывать свою деятельность, — особенно в области образования и в уходе за больными и умирающими.
Наряду с характерными функциями и видами деятельности Церкви, существуют две характеристики, описывающие то, что происходит не по воле Святого Духа. Она страдает и подвергается искушениям.
Страдания Церкви не являются искупительными, направленными на спасение её членов. Но она разделяет страдания окружающего её общества, когда неисполнение Божьего замысла человеческой жизни сеет смуту среди её членов. Она также страдает от того, что мир противостоит ей и пытается заглушить её голос. Когда на неё обрушиваются гонения или иные трудности, Церковь не замыкается на своих страданиях, не жалуется на судьбу. Страдая, она продолжает своё служение.
Церковь также постоянно сталкивается с различными искушениями. Она искушаема держаться Божественных добродетелей, употребляя свою связь с Богом, как некий клуб, защищающий себя и получающий преимущества за счёт остальных. Церковь подвергается искушению забыть о том, что сила Божья более всего проявляется в слабости — как Его, так и Церкви (2 Кор. 12:9). Более того, имеет дело с искушением приспособить себя и свою доктрину к культуре того мира, в котором она призвана проповедовать и служить. Когда Слово Господне приносится в ту или иную человеческую цивилизацию, оно должно быть выражено языком, понятным в данном культурном контексте. Попытки сделать это неизбежно порождают искушение приспособить Евангелие к мирским нормам данного конкретного общества. Наконец, Церковь непрерывно борется против соблазна превратить себя в идола, в основной источник индивидуальности, безопасности и смысла жизни для её членов.
Лишь Евангелие способно противостоять этим искушениям. Не существует иного способа обеспечения святости и безопасности Церкви, кроме действия той силы, которую Бог вложил в Слово. Поэтому вся жизнь Церкви в любых её формах — общины, церковного объединения или вселенского организма — проходит в покаянии.
Христиане часто определяют Церковь, указывая на «признаки», характеризующие её природу. Прилагательные «единая», «святая», «вселенская» (или «кафолическая») и «апостольская», применяемые при описании Церкви в Никейском символе веры, часто употребляются для обозначения важнейших элементов Церкви, без которых немыслимо её существование. Церковь едина — все верующие собраны в сокрытой Церкви благодаря их вертикальным отношениям с триединым Богом. Церковь свята — Святой Дух очистил её Своим возрождающим Словом, приносящим прощение грехов всем её членам. Церковь является вселенской — она распространена по всей земле и не прекращала своего существования на протяжении всей человеческой истории со времён Пятидесятницы. Церковь является апостольской — она связана с богодухновенным Словом Божьим через апостольские Писания, и из них она черпает свою жизнь и жизнетворную силу.
Мартин Лютер предложил иной перечень признаков Церкви. В 1539 году он составил список, указывающий, что Церковь всегда совершает проповедь Евангелия, Крещение и Таинство Алтаря, осуществляет Власть ключей, то есть постоянное принятие исповеди и отпущение грехов, призывает пастырей возглавлять Церковь, проводит публичные богослужения, прославляет и благодарит Бога. Более того, Церковь будет всегда страдать под крестом несчастий и преследований. Наконец, хотя это и не отличает её от благочестивых групп неверующих, Церкви присуще проявление любви в самых разнообразных добрых делах[6]. Два года спустя он составил аналогичный список, включив в него на сей раз Крещение, Причастие, исповедь и отпущение грехов, публичное служение в виде проповеди, Апостольский Символ Веры, Молитву Господню, лояльность к светским политическим властям, уважение к браку и семейной жизни, страдания, преследования и отказ от применения физической силы по отношению к своим врагам[7]. Другие христиане полагали, что Церковь не может существовать без дисциплины и без отлучения от Церкви. Лютеране никогда не рассматривали отлучение в качестве признака Церкви, существующего отдельно от должного осуществления ею Власти ключей.
Лютеранские вероисповедания указывают, что Церковь попросту должна нести на себе печать Слова Божьего в устной форме и в виде Таинств. Церковь существует там, где должным образом проповедуется Евангелие и достойно отправляются Таинства, иными словами, Церковь — это святые верующие и овцы, которые слышат голос Пастыря своего[8]. Однако Церковь состоит только из верующих, об этом следует помнить в большинстве случаев. Она представляет собой не что иное, как собрание святых людей Христовых, чья святость зависит от продолжения среди них деяний воскрешающего Слова.
Являющая себя через преподание Слова, Церковь Божья развивает структуры, необходимые для управления её повседневной жизнью, становясь установлением горизонтального направления. Она принимает формы, удобные для внутреннего управления. Эти формы часто отражают политические структуры общества, среди которого она существует в конкретный период.
В ранней Церкви довольно быстро развились формы, подобные монархическим, отражавшие принцип организации римского общества с императорской властью. Епископы возглавляли Церковь и заботились о её членах. Церковь назвала такую форму управления «епископальной» («епископ» по-гречески означает «надзиратель»).
В условиях аристократической системы городской власти в Женеве шестнадцатого века Жан Кальвин разработал форму церковного управления, названную «пресвитерианской», поскольку Церковью управляли старейшины, подобные отцам города («старейшина» по-гречески — «пресбютерос»).
В Англии, где сохранились пережитки более демократических систем древнегерманского племенного права, некоторые группы христиан разработали общинные формы церковного управления, соответствующие демократическим идеям. По мере того, как западные правительства всё более полагаются на бюрократические учреждения, в церковных организациях всё чаще осуществление исполнительных функций и руководство ими перемещается в руки оплачиваемого персонала.
Писания не предписывают никакой формы церковного управления. Каждая из этих форм служила Евангелию, а грешники внутри Церкви использовали каждую форму для извращения Евангелия. Ни одна форма церковного управления не может сама по себе полностью предотвратить приспособление Слова Божьего к культурным стандартам. Никакое церковное устройство не может предотвратить диавольского обмана — введения Церкви в заблуждение и извращения самого смысла её существования.
Наконец, при любой форме церковного управления Христос остаётся Господом Церкви. Церковь подвергается Его суду, когда при любой форме устройства она начинает неправильно представлять Его Слово. Она верно служит Ему, используя любую из этих форм для того, чтобы поддерживать проповедь Его Закона и Евангелия в том виде, в каком Он дал их Церкви в Писаниях.
Поскольку явленная Церковь существует не только, как выражение Царства Божьего, осуществляющего свою власть через Слово, но и как человеческое установление в горизонтальном отношении, она принимает учрежденческие формы. Эти формы могут быть проанализированы с точки зрения социологии. Этот факт является не более и не менее, как свидетельством того, что Бог чувствует Себя уютно в Своём творении, действуя в нём и через него.
Анализ Эрнста Трёльча. Наиболее развитый социологический анализ Церкви появился в начале двадцатого века в работах немецкого церковного деятеля и социолога Эрнста Трёльча (1865—1923). Классификация Трёльча является результатом довольно успешного социологического анализа немецкой церкви его времен. Она мало помогает при анализе современной североамериканской церковной жизни. Трёльч отличал церкви от сект, а те и другие вместе — от отдельных духовных деятелей, остававшихся вне организованных собраний христиан. Церкви открывают свои двери всем людям, живущим в данном регионе; включение в списки членов — процедура очень простая, если не автоматическая, что отражает практику европейских «государственных церквей» времён Трёльча. Они выражают свою открытость в практике Крещения младенцев, часто соседствующей с системой наказаний, когда дело касается вины. Во времена Трёльча церкви часто называли «конфессиями», поскольку их жизнь была организована вокруг особых доктринальных вероисповеданий, таких как лютеранское, католическое, реформатское или англиканское. Церкви, согласно определению Трёльча, участвуют в жизни окружавшего их общества и поощряют это. В свою очередь, секты упорно стремятся обособиться, а не охватить как можно больше людей. Сложные требования к вступающим в их ряды относительно как веры, так и поведения проявляются в «крещении верующих», причём секты подкрепляют эти требования отлучениями. Они обычно в большей или меньшей степени отделяют себя от общества и избегают принимать участие в каких-то видах общественной деятельности[9].
Анализ Трёльча утратил свою актуальность для Европы. Кроме того, он никогда не был пригоден для описания американской церковной жизни. В Северной Америке христиане организуются по деноминационному признаку. Ряд факторов послужил причиной образования этих деноминаций. Естественно, они прослеживают свои корни в европейских группах, организованных вокруг особых доктринальных исповеданий веры, будь то «церкви» трёльчевского типа — лютеранская, католическая, кальвинистская или англиканская, либо по его же типологии «секты» — баптисты или методисты. Эти деноминации также учитывают различия в национальном происхождении и языках. Так, среди лютеранских синодов существуют немецкий, норвежский, шведский, датский, финский и словацкий. Они также развились на базе различных доктрин и практик, — некоторые склоняются более к немецкому или скандинавскому пиетизму, другие находятся под воздействием возрождения конфессиональной лютеранской теологии в европейских странах, из которых они происходят. Более того, существуют немецкие баптисты, немецкие методисты, немецкие конгрегационисты и т.д. и т.п.
Многие американские протестантские деноминации пережили внутреннюю борьбу на закате девятнадцатого века, а затем разразились ожесточённые перепалки между «фундаменталистами» и «либералами» или «модернистами», которые не закончились с наступлением нового века. В результате нередко случается, что наследники «фундаментализма», например «евангелисты», имеют гораздо больше общего с «евангелистами» другой деноминации, чем с «прямыми» наследниками «либерализма» или «модернизма» девятнадцатого века из своей собственной деноминации. Лютеране по преимуществу стоят вне этих сражений между модернистами и фундаменталистами. Они не избежали влияния окружавших их североамериканских религиозных течений, но лютеранские вероисповедания сосредоточили внимание и силы североамериканских лютеран на иных задачах, чем прочие церковные группы. Однако лютеране не оказались невосприимчивыми к той путанице в церковном самовыражении и в выражении Слова Божьего, которая искушает и смущает верующих в наше время, как и в любой иной период церковной истории.
Вот почему члены церковной организации должны связывать себя общим исповеданием библейских учений. Они должны жить в согласии друг с другом, совместно исповедуя свою веру. Им следует нести избранному народу единое свидетельство Слова Божьего и Его воли. Если они этого не делают, то как им и тем, кто находится вне Церкви, воспринять Его Слово и волю с максимально возможной серьёзностью, достойной Слова Божьего? Воля Божья состоит в том, чтобы вероисповедание Церкви было чистым, и ради этого чистого вероисповедания христиане проводят границы между собой и теми, кто отрицает Божью истину, — особенно когда те пытаются вызвать смущение среди исповедующих Евангелие Иисуса Христа (1Иоан. 4:1-6; Тит. 1:9; 3:10-11; 1 Тим. 1:3-7; 6:3-5).
Наряду с «деноминациями» в современной североамериканской церковной жизни всё большую роль играют так называемые «парацерковные организации» и «неконфессиональные» или «межконфессиональные» группы. «Пара» — это греческое слово, означающее «рядом с чем-то». Конечно, не может существовать какой-либо группы христиан, находящейся рядом с Церковью, поскольку народ Божий сотворён возрождающим присутствием Божьим через Слово. Они все относятся к вере одинаково, что объединяет верующих, независимо от того, разделяют они общее исповедание веры или нет (Еф. 4:3-6). Верующие могут счесть такие группы полезными при достижении определённых интересов, — например, на политической арене или в других областях, — совместно с теми, с кем они разделяют общего Господа, но не общее понимание того, как Он действует в этом мире. Но такие группы никогда не должны становиться центром жизни верующего. Бог призывает Свой народ в общины, где жизнь сосредоточена на Его пришествии к верующим через Слово и Таинства.
Сокрытая Церковь Божья едина. Её объединяют один Господь, одна вера и одно Крещение (Еф. 4:4-6), даже если её члены серьёзно расходятся в определённых деталях исповедания этой веры. Явленная церковь Божья разделена. Всё это началось с самого её появления, когда верующие стали по-разному толковать Слово Божье и Его волю (Деян. 15:1-2; Гал. 1:6-10). Это разделение не соответствует Божьему плану, или Его воле относительно Своей Церкви — Он хочет, чтобы Его дети были едины в духе и мыслях (1 Кор. 1:10). Христос молился за такое единство Божьего народа (Иоан. 17:20-26).
Однако Иисус также предупреждал относительно тех, кто будет обманывать Его народ, отвращая его от верного понимания Божьей истины (Матф. 7:15-16). Увещевание вернуться к верному пониманию библейской истины не превращает во врагов тех, кого увещевают. Такое увещевание должно совершаться в духе любви и заботы (2 Фесс. 3:14-15), но эти любовь и забота побуждают верующих призвать тех, кто проповедует лжеучения, к покаянию (Иак. 5:19-20; 2 Тим. 4:1-3).
Верующие всегда вовлечены в решение трудной задачи построения мостов между Божьим Словом и культурой, в условиях которой Бог призывает их разъяснять Слово народу. Сама сущность этой задачи порождает постоянное искушение приспособить Слово к культурным идеям, искажающим его. Поэтому в мире, где обманщик-сатана действует не покладая рук, верующие должны осознавать, что увещевание отвратиться от лжеучений всегда необходимо каждому христианину. Как искушение переделать веру в культурное христианство, так и искушение защитить лично себя с помощью лжеучения будут всегда уязвлять Церковь. Споры между христианами могут возникать и когда кто-нибудь начинает защищать своё ложное восприятие веры. Но это не устраняет необходимости в увещевании.
С самого раннего периода истории Церкви были учреждены эти установления в виде общности Алтаря и кафедры[10]. Бог призывает христиан к общению, единению, видимому выражению единства друг с другом. Общая вера в Иисуса Христа требует, чтобы все верующие называли друг друга детьми Божьими, братьями и сёстрами во Христе. Эта общая вера позволяет всем молиться вместе. Но всемирная Церковь в то же самое время ограничивает проповедь и Причастие в своей среде теми, кто согласен с вероучением. Лишь тогда и там, где к чистой проповеди Слова относятся менее серьёзно, верующие не могут ограничить проповедь и Причастие лишь теми, с кем они разделяют общее вероисповедание. Эти ограничения, в конечном счёте, не предназначены для изоляции. Их цель — призвать тех, кто в общности, и тех, кто вне её, к общему осознанию того, что Слово Божье говорит по конкретным вопросам учения.
Христиане не всегда употребляют с любовью эти ограничения общения Алтаря и кафедры. Сей факт не отменяет необходимости такого способа осуществления Божьей заповеди должным образом учить Его Слову. Это действительно помогает объяснить, почему в двадцатом столетии возникло экуменическое движение, имеющее целью разрушить барьеры между христианскими конфессиями.
Как правило те, кто участвуют в работе среди молодёжи и в работе в «зарубежных миссиях», ощущают необходимость объединяться с верующими других конфессий для продолжения свидетельствования веры. Однако экуменическое движение чаще всего пытается решать проблему отсутствия христианского единства административными и организационными методами, а не посредством раскаяния в лжеучениях. Разнящиеся толкования Слова Божьего слишком часто становятся возможными благодаря отказу от необходимости доктринального согласия по главным признакам христианского единства. Некоторые организации, как например, Всемирный совет церквей, сводят вместе любые группы, претендующие на христианское наследие. Другие следуют принципу «примирённого многообразия», признавая общее ядро исповедания библейского учения при разнообразии толкования многих существенных вопросов, тем самым затуманивая ясное исповедание Божьей истины.
Внешнее, административное, организационное единство Церкви — несомненно достойная цель. Однако подобные церковные организации подвержены всем соблазнам, жертвой которых может стать любое человеческое установление. В церкви, как и в любой другой человеческой организации, власть развращает. Даже в «демократически устроенных» церковных организациях их власть, ставши самоцелью, может переключить внимание лидеров организации и её членов с власти Божьего Слова во всей его слабости на власть организации. Поэтому верующие исповедуют, что они всегда будут малым стадом Божьим (Лук. 12:32), остатком Его народа, в котором Он явил Свою силу, ставшую совершенной в слабости. Они будут пылко и настойчиво стремиться к заповеданному Им единству веры. Они не пожертвуют проповедью Его Слова ради внешней видимости этого единства веры, даруемого Словом.
Божий народ живёт Словом. Слово пробуждает Церковь к жизни. Когда Церковь отклоняется от Его Слова, она умирает. Лишь в Слове Господнем, а также в его проповеди и учении Церковь обретает цель и жизнь.
[1] Книга Согласия. Шмалькальденские артикулы, III:XII, 2. Издание Фонда «Лютеранское Наследие».
[2] Аугсбургское вероисповедание VII, 1. Там же.
[3] Аугсбургское вероисповедание VIII, 1-2. Там же.
[4] Gerhard O. Forde «Theology Is for Proclamation» (Minneapolis, Fortress, 1990), pp. 188-190.
[5] Более полное изложение взглядов Августина на Церковь см. в: Bengt Hägglund «History of Theology» (Saint Louis, Concordia, 1968), pp. 128-130.
[6] Martin Luther «On the Councils and the Church, 1539» Church and Ministry: III, Luther’s Works, vol. 41 (Philadelphia, Fortress, 1966), pp. 148-167.
[7] «Against Hanswurst», ibid., vol. 41, pp. 194-198.
[8] Книга Согласия. Шмалькальденские артикулы, III:XII, 2. Издание Фонда «Лютеранское Наследие».
[9] Ernst Troeltsch «The Social History of the Christian Churches» (New York, MacMillan, 1911).
[10] Werner Elert «Eucharist and Church Fellowship in the First Four Centuries» (Saint Louis, Concordia, 1966).
<< Пред. | Содержание | След. >>
|
|
