Сайт душпастиря Павла
Введенние в ФОРМУЛУ СОГЛАСИЯ
Роберт Произ
18. Финал пути - жизнь вечная
"Когда умрет человек, то будет ли он опять жить?" (Иов. 14:14). Это, несомненно, является одним из глубочайших вопросов, занимающих разум человека. Ибо, не веруя в вечную жизнь, мы не можем вообще по-настоящему веровать в Бога. Иов во всех своих испытаниях и страданиях понимал это. Если нет вечной жизни и нет эсхатологии, то есть ничего не происходит в конце мира и в конце нашей жизни, тогда все сказанное о Боге, о Сотворении, о грехе и благодати, о Христе и искуплении, и все остальное - не имеет совершенно никакого значения.
В нашем веке возникало немало проблем с учением о вечной жизни. Я знал человека, который исповедовал веру в Троицу, но сомневался, существует ли что-то по ту сторону могилы. Какая ужасная путаница! Но, что еще хуже, - современные богословы разрабатывают доктрины, утверждающие, будто небеса и спасение находятся здесь и сейчас, а за пределами этой жизни нас ничего не ждет. На что Павел ответил: "И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков" (1Кор.15:19). Где-то я прочитал, что целая шестая часть Нового Завета повествует о только еще ожидающем христиан в будущем: возвращении Христовом во славе, воскресении мертвых, последнем Суде, а затем - вечной славе.
Может показаться тогда странным, что наши лютеранские Вероисповедания не уделяют больше внимания таким темам как эсхатология и вечная жизнь. В "Аугсбургском вероисповедании" содержится лишь небольшой артикул, посвященный возвращению Христа (АВ, XVII). И этот артикул очень кратко обобщает то, что уже было сказано в древних Символах Веры.
Однако в действительности наши Вероисповедания насквозь пронизаны твердым и страстным предвкушением возвращения Христова и уверенностью в грядущей жизни (например - "Шмалькальденские артикулы", II, iv, 15). Составители "Книги согласия" предваряют свое Вероисповедание следующим выражением упования на грядущее: "Это - и ничто другое - является нашей верой, учением и исповеданием, в которых мы также желаем, по милости Божьей, явиться с неустрашимыми сердцами пред судным престолом Иисуса Христа и дать об этом отчет" (ФС, Детальное изложение, XII, 39, см. также Предисловие к "Апологии", 19). Все Вероисповедание написано, и все, что совершается верующими людьми, полно предвкушения грядущего возвращения Христова в славе: "Мы самым решительным образом увещеваем, чтобы особенно молодые люди, получающие образование для отправления святого служения в церквях и школах, наставлялись в этом верно и усердно, дабы чистое учение и исповедание нашей веры, с помощью Святого Духа, сохранялось и передавалось также нашим потомкам, до самого славного явления Иисуса Христа, нашего единственного Искупителя и Спасителя" (Предисловие к "Книге согласия"). Христиане исполнены уверенности в победе и спасении, которые будут сопровождать славное возвращение Христово.
Конечно, во времена Лютера существовали такие явления, как секуляризм и даже фактический атеизм. Но Вероисповедания отражают кажущееся странным в наши дни убеждение, что мы живем в последние времена. Имеют место все признаки конца пути, и наша жизнь, наши деяния сориентированы на этот близкий конец. При этом через предвкушение своей верой мы имеем вечную жизнь уже сейчас. "Но Евангелие [которое проповедовалось в Церкви] приносит не только тень [призрак] вечных категорий, но сами эти вечные категории" (Апология, VII, 15). "Евангелие... является вестью о прощении грехов и начале новой жизни в сердцах верующих" (Апология, XVI, 6). Наше возрождение Духом и наша вера во Христа делают нас наследниками и причастниками этой вечной жизни сейчас, или точнее - они являются "началом вечной жизни" (См.: Апология, III, 231; VII, 15; Большой катехизис, III, 54).
Повсюду, где в наших Вероисповеданиях упоминается спасение, вечная жизнь является целью всего этого (Большой катехизис, IV, 25). И так же обстоит дело с центральным артикулом об оправдании. "Как оправдание относится к вере, так и жизнь вечная относится к вере" (Апология, III, 23330).
Наши Вероисповедания преподают очень простую и истинную библейскую эсхатологию (то есть учение о последних временах). Они отвергают всякие пустые размышления о восхищении на Небеса, о тысячелетнем правлении Христовом на земле прежде наступления конца света, о полном обращении иудеев (АВ, XVII, 5), - все эти идеи были столь же широко распространены тогда, как и в наши дни. Книга Откровения, которая была признана апокалиптической по форме, а потому в высшей степени образной, в той части, где она описывает грядущие события, - такие, как возвращение Христово и вечную жизнь, - истолковывалась лютеранами в свете простых и ясных учений остальной части Нового Завета, но никак не наоборот.
В лютеранских Вероисповеданиях вся история представляется простой и ясной. Возвращение Христа будет неожиданным, непредвиденным и скорым. Все мертвые воскреснут; все живые и мертвые будут судимы Христом, и верующие в Него будут спасены навеки. Земля и все творение, как мы знаем, подвергнется уничтожению, и будут созданы "новые небо и земля". Тогда это уже будут Небеса с Богом и Агнцем! Ибо в этом и заключаются Небеса - в пребывании с Богом во славе Его.
Как именно все это будет происходить, - мы пока не знаем. Для лютеранских реформаторов предвкушение всего этого было столь захватывающим, что размышления о том, "когда и как" - просто не вмещались в их богословие. "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его" (1Кор.2:9).
Конечно, такой футуристический подход в наши дни покажется наивным как нашим друзьям секуляристам, у которых вообще нет никакой надежды, так и нашим друзьям-фундаменталистам с их запутанными и постоянно изменяющимися милленаристскими мотивами и рассуждениями о промысле Божием. Но таковы были верования, исповедания и упования лютеран XVI века. Это были люди, устремившие свои взоры вперед, ликующие христиане, счастливые здесь, на земле, от сознания своего грядущего блаженства на Небесах. Нам же, называющим себя лютеранами сегодня, не остается ничего лучшего, как вернуться к той же уверенности и тем же библейским воззрениям, которыми обладали те люди.
Вот мы и подошли к концу этой главы и завершению нашей маленькой книжки. И мне не приходит в голову более подходящего завершения, чем слова Лютера, которыми он объясняет пятое прошение Молитвы Господней (Краткий катехизис, III, 20):
"Мы молим о том, чтобы Отец наш Небесный избавил нас от всего, способного причинить зло нашим телам и душам, нашему имуществу и достоинству, и чтобы в конце концов, когда придет наш последний час, Он даровал нам блаженную кончину и, по милости Своей, принял нас из этой юдоли печали к Себе на Небеса".
Soli Deo gloria! Одному лишь Богу слава!
"Отже, насамперед дякую Богові моєму через Ісуса Христа за всіх вас, що віра ваша звіщається по всьому світові" (Рим. 1:8).
