Сайт душпастиря Павла
Введенние в ФОРМУЛУ СОГЛАСИЯ
Роберт Произ
4. Святое Евангелие и Святые Писания
Теперь, когда мы определили, как в наших Вероисповеданиях употребляются термины "авторитет Писания" и "значение Евангелия", нам следует обратиться к отношениям между Писанием и Евангелием.
В наши дни в лютеранских кругах много дискутируют по поводу отношений между Писанием и Евангелием. Несомненно, они как-то соотносятся между собой! Евангелие, которое мы проповедуем, изучаем и исповедуем, учреждено в Писаниях и нормируется ими. В то же время, богодухновенные Писания были созданы ради Евангелия.
Однако похоже, что среди некоторых лютеранских богословов (очевидно из-за того, что они утратили уверенность в непогрешимости и абсолютном авторитете Писания) получила распространение идея о том, что Писание не является мерилом и стандартом христианского учения, а значит — учением Евангелия. Скорее, Евангелие, которое, согласно нашим лютеранским Вероисповеданиям, "есть не что иное, как проповедь утешения и благая [радостная] весть, которая не порицает и не устрашает, но утешает совесть, устрашенную Законом, указывая только лишь на заслугу [добродетель] Христову" (ФС, Конспективное изложение, V, 7), является такой нормой. Это отвратительная идея, — и не столько потому, что она ошибочна и приводит к полной путанице, сколько потому, что она звучит очень набожно и благочестиво. Евангелие является нормой, — говорят они. И присутствует привлекательное, хотя и совершенно ошибочное евангелическое звучание в таком утверждении.
Например, один современный лютеранский ученый заявляет, что, согласно лютеранским Вероисповеданиям, Писания являются авторитетными не из-за своего Божественного происхождения, но благодаря власти осуждать и прощать. Или другой богослов говорит, что авторитет Писания — это дарованная ему Богом власть спасать и осуждать. В обоих случаях подразумевается, что авторитет Писания — это не что иное как сила Евангелия, которое оно [Писание] провозглашает.
Подобная позиция полностью смешивает и путает функцию Евангелия с одной из функций Писания. Она путает силу [власть] Евангелия с авторитетом Писания. А в результате разрушается то и другое.
Писание, согласно нашим лютеранским Вероисповеданиям, является авторитетом для Евангелия. Когда Меланхтон, в своей "Апологии Аугсбургского вероисповедания" (IV), дискутирует с римо-католиками о природе, содержании и задаче Благовестия об оправдании верою, авторитетом для него неизменно является Писание. И Писание, согласно нашим Вероисповеданиям, авторитетно не потому, что оно содержит и провозглашает Евангелие, — ведь Евангелие провозглашается во многих трудах, — но потому, что это Слово Божие (Апология, IV, 108; XV, 14; Большой Катехизис, I, 121; ФС, Детальное изложение, "О всеобъемлющем стандарте...", 10). Хотя в наших Вероисповеданиях термин "Слово Божие" употребляется во многих значениях, не вызывает сомнений, что они вновь и вновь отождествляют Писание со Словом Божиим. И именно по этой причине Писание авторитетно для учения и проповеди Евангелия.
Но если Писание авторитетно не по той причине, что в нем содержится Евангелие, то совершенно определенно можно сказать, что оно авторитетно ради Евангелия. Другими словами, Писание было составлено ради Евангелия (Иоан.20:31; 2Тим.З:15). И так же обстоит дело с нашими лютеранскими Вероисповеданиями. Авторитет Писания не является самоцелью. Наши великие лютеранские Вероисповедания не просто утверждают свою уверенность в авторитете Писания, и только. Их постоянная забота заключается в том, чтобы Церковь, руководствуясь Писанием, могла распространять Евангельское Слово, "которое лишь одно приносит спасение" (Предисловие к "Книге согласия"). А значит, задача Писания заключается в том, чтобы быть Божественным авторитетом для евангелических учителей и учений в церкви. Функция же Евангелия заключается в том, чтобы быть силою для таких учителей и учений.
Существенно, что Новый Завет никогда не называет Евангелие авторитетом или нормой, и наши лютеранские Вероисповедания также не делают этого. Скорее, он называет Евангелие силою, духовной силою, силою вечного спасения (Рим. 1:16; 15:16; 1Кор.2:1-5; Ефес.1:13; 1Фессал.2:13; 2Тим.1:10). И так же поступают наши Вероисповедания.
Согласно нашим Вероисповеданиям, именно Евангелие порождает веру в сердце человека, приносит ему Святого Духа и утешает его драгоценной вестью о спасении (Шмалькальденские артикулы, III, iv; Аугс-бургское вероисповедание, V, 2; Апология, IV, 73; Большой катехизис, II, 38). Именно Евангелие предлагает и дарует утешение и неизменное прощение (Шмалькальденские артикулы, III, iii, 8). Именно Евангелием Церковь живет и процветает (Апология, VII, 20; О власти и первенстве папы, 25; Большой катехизис, II, 43, 56). Именно Евангелие порождает истинное благочестие, угодное Богу (Апология, IV, 122 и далее). И именно ради Евангелия падшее творение Божие до сих пор существует (Большой катехизис, II, 61 и далее).
Непогрешимый авторитет Писаний нисколько не умаляет чудесной и спасительной силы Евангелия, но напротив — поддерживает ее. А сила Евангелия нисколько не мешает Божественному авторитету Писания. Давайте оставим Евангелию его силу — не только когда мы можем читать его в Писании, но всякий раз, когда оно преподается и проповедуется в церкви. И давайте оставим Писанию его авторитет. И тогда из наших уст прозвучит не просто что-то здравое и осмысленное, но мы будем говорить как конфессиональные лютеране.
"Отже, насамперед дякую Богові моєму через Ісуса Христа за всіх вас, що віра ваша звіщається по всьому світові" (Рим. 1:8).
