Сайт душпастиря Павла

E-m@il

КНИГА СОГЛАСИЯ.
Большой катехизис доктора Мартина Лютера.

Зміст ФЗ!

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

О Таинстве Алтаря (О Причастии)

Таким же образом, как было рассмотрено Святое Крещение, мы должны поговорить и о другом Таинстве (о Причастии), а именно — нам следует рассмотреть следующие три вопроса: Что это такое? Каковы его благословения [какова польза от него]? Кто принимает его? И все это заключено в словах, которыми Христос установил данное Таинство,
и которые каждый, кто хочет быть христианином и приходит к Причастию, должен знать. Ибо мы не хотим допускать до Причастия и преподавать его тем людям, которые не знают, что они хотят [этим] получить, или почему они приходят [к Причастию]. Слова же эти таковы:
Наш Господь Иисус Христос, в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и, возблагодарив, преломил и, раздав ученикам, сказал: приимите и ядите; сие есть Тело Мое, которое за вас предается, сие совершайте в Мое воспоминание. Также взял Он чашу и, возблагодарив, подал им и сказал: приимите и пейте из нее все. Сия чаша есть Новый Завет в Крови Моей, за вас изливаемой во оставление грехов. Сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание.
Здесь мы также не собираемся вступать в дискуссии и дебаты с клеветниками и богохульниками, извращающими данное Таинство, но хотим, прежде всего, познать (как и в разделе о Крещении) то, что имеет первостепенное значение, а именно — что сутью всего этого Таинства является Слово и установление, или заповедь Божья. Ибо данное Таинство не было изобретено или введено в употребление каким-либо человеком, но установлено Христом, безо всякого человеческого участия в этом деле.
И как Десять Заповедей, молитва “Отче наш” и Апостольский Символ Веры сохраняют свою суть и достоинство, несмотря на то что вы никогда не исполняете, не молитесь или не веруете в них, так и это древнее и почтенное Таинство остается непоколебимым, ничего не теряет и ничуть не умаляется, даже если вы используете и отправляете его недостойно.
Или вы думаете, что Бог согласится изменить Свое установление, подстраивая его под то, что вы делаете и во что веруете? Ведь во всех мирских делах все остается так, как Бог сотворил и установил это, независимо от того, как мы используем или применяем это к себе.
Об этом необходимо твердить постоянно и настоятельно, ибо таким образом можно отразить и опровергнуть болтовню почти всех фанатиков. Ведь они рассматривают Таинства, как нечто, стоящее в стороне и не связанное со Словом Божьим, то есть как нечто такое, что совершаем мы сами.
Итак, что же такое Таинство Алтаря?
Ответ таков: Это истинные Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа, содержащиеся в хлебе и вине и находящиеся под видом хлеба и вина, которые нам, христианам, заповедано Словом Христовым есть и пить.
И как мы говорили о Крещении, что это не просто вода, так и здесь мы говорим, что Причастие — это хлеб и вино, но не только и не просто хлеб и вино, подобные тому хлебу и вину, которые обычно подаются на стол, но это хлеб и вино, заключенные в Слово Божье и соединенные с ним.
И именно Слово Божье (говорю я вам) делает Таинство Таинством — так, что это не просто хлеб и вино, но является и называется Телом и Кровью Христовыми. Ибо сказано: Accedat verbum ad elementum et fit sacramentum — то есть: “Когда Слово присовокупляется к какой-либо естественной [материальной] субстанции, она становится Таинством”. Это высказывание Св.Августина столь изящно и правильно, что едва ли он мог сказать что-то лучшее. Слово Божье должно созидать Таинство из материальной субстанции, в противном же случае последняя остается лишь материальной субстанцией и ничем больше.
Итак, это не слово установления какого-то князя или императора, но Слово Его [Божественного] Величества, к ногам Которого должны пасть все творения, подтверждая и соглашаясь со всем, что Он говорит, и принимая это с полным почтением, страхом и смирением.
Этим Словом вы можете укреплять свою совесть, говоря: “Если сто тысяч демонов, вместе со всеми фанатиками, воскликнут в один голос: ‘Как могут хлеб и вино быть Телом и Кровью Христовыми?’ — и т.д., я знаю, что все духовники и ученые вместе взятые не имеют той мудрости, которая содержится даже в одном мизинце Его Божественного Величества.
Итак, здесь имеется Слово Христово: ‘Приимите, ядите: сие есть Тело Мое... Пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета’ и т.д. На этом мы стоим и хотели бы посмотреть на тех, кто пытается учить Его и изменять то, что Он сказал.
Действительно правда, что если вы отбрасываете Слово или рассматриваете [обряд Причастия] без слов [установления], то вы имеете не что иное, как просто хлеб и вино. Но если слова пребывают с ними, как это и должно быть, то их добродетелью вы имеете истинное Тело и Кровь Христовы. Ибо как уста Христовы говорят об этом, так оно и есть, поскольку Он никогда не лжет и никого не вводит в заблуждение”.
Поэтому легко ответить на различные вопросы, вводящие людей в затруднение в настоящее время — например: “Может ли даже порочный священник служить и отправлять Таинство?” — и любые другие вопросы, подобные этому.
Ибо здесь мы приходим к заключению и утверждаем — даже если отъявленный негодяй принимает или отправляет Причастие, это Таинство остается истинным, то есть человек принимает истинное Тело и истинную Кровь Христовы, так же, как в случае, когда оно [принимается или] отправляется самым достойным образом. Ибо оно основано не на святости людей, но на Слове Божьем. И как ни один святой на земле, ни один Ангел на небе не может превратить хлеб и вино в Тело и Кровь Христовы, так и никто не может изменить или переделать этого [Причастия], даже если его используют недостойно.
Ибо Слово, посредством которого это стало Причастием и было учреждено, не становится ложным из-за человека или его неверия. Ибо Бог не говорит: “Если вы веруете или достойны, то принимаете Мое Тело и Мою Кровь”, но Он говорит: “Приимите, ядите, ...пейте... все...”, “Сие есть Тело Мое... Сие есть Кровь Моя...” И также: “Сие творите” (а именно — то, что Я делаю сейчас, учреждаю, даю и обязываю вас принимать).
Это равносильно тому, чтобы сказать: “Неважно, достойны вы или недостойны, вы имеете здесь Его Тело и Кровь силой и добродетелью этих слов, которые присовокупляются к хлебу и вину”.
Заметьте и запомните это хорошенько. Ибо на этих словах зиждется все наше основание, вся наша защита и предохранение от всех ошибок и заблуждений, которые когда-либо возникали или еще могут возникнуть.
Итак, мы кратко рассмотрели первый вопрос, относящийся к сущности Причастия. Теперь заглянем немного далее и рассмотрим вопрос о действенности и благословениях, из-за которых, фактически, данное Таинство было учреждено. Этот вопрос также является одним из самых необходимых для того, чтобы мы могли знать — что нам следует искать и стремиться получить от этого Таинства.
И это явственно вытекает из слов, которые мы только что упоминали: Сие есть Тело Мое, ЗА ВАС ломимое, и Кровь Моя, ЗА ВАС изливаемая во оставление грехов.
Если выражаться кратко, это то же, что сказать: “Мы приходим на Причастие потому, что в нем мы получаем такое сокровище, которым и в котором мы обретаем прощение грехов”. Почему? Потому что при этом произносятся слова, дающие нам это. Ибо для того Он обязывает меня есть и пить [Тело и Кровь Христовы], чтобы это Таинство могло принадлежать мне и приносить мне пользу [быть моим благословением], как твердое ручательство и символ сокровища, да, как то самое сокровище, которое предназначено для меня, чтобы противостоять моим грехам, смерти и всякому бедствию.
По этой причине оно [Причастие] действительно названо пищей для души, питающей и укрепляющей нового человека. Ибо посредством Крещения мы рождаемся заново [рождаемся свыше]. Но (как мы уже говорили) в человеке все же остается ветхая, порочная природа плоти и крови, и существует так много препятствий и искушений дьявола и мира, что мы часто устаем, слабеем, а иногда претыкаемся.
Итак, Причастие дано для повседневной поддержки и [духовного] питания, чтобы вера могла ободряться и укрепляться, чтобы не отпасть в этой битве, но даже становиться все сильнее и сильнее.
Ибо новая жизнь должна быть организована таким образом, чтобы она постоянно возрастала и прогрессировала.
Но ей приходится испытывать немалое противостояние. Ибо дьявол — это свирепый враг, который, видя, что мы противостоим ему и атакуем ветхого человека, и что он не может опрокинуть нас силой, начинает подкрадываться и подступать со всех сторон, использует все средства и хитроумные приемы и не отстает, пока, наконец, не утомит нас — так, что мы либо отрекаемся от своей веры, либо опускаем руки и становимся вялыми или нетерпеливыми и раздражительными.
Итак, именно с этой целью здесь дано утешение — чтобы сердце, чувствующее, что ноша становится слишком тяжкой, могло получить новую силу и поддержку.
Но здесь наши мудрые духовники — эти умники — утешают себя, проявляют все свое “великое искусство” и всю свою “мудрость”, крича во всеуслышанье: “Как могут хлеб и вино прощать грехи или укреплять веру?” Хотя они слышат и знают, что мы не говорим этого о хлебе и вине, потому что сам по себе хлеб — это просто хлеб, но мы говорим о таком хлебе и вине, которые являются Телом и Кровью Христовыми, и к которым присовокуплены слова [установления]. Это, утверждаем мы, воистину является сокровищем, посредством которого обретается такое прощение.
И единственный путь, которым оно передается и присваивается нам, заключается в словах (“за вас ломимое”, “за вас проливаемая”). Ибо в них вы имеете как подтверждение того, что это истинные Тело и Кровь Христовы, так и подтверждение того, что они даются вам, как сокровище и дар.
Итак, Тело Христово никогда не может быть бесплодным и тщетным, ничего не производящим и не приносящим никакой пользы. Однако, каким бы ни было огромным сокровище само по себе, оно должно быть заключено в Слове и преподнесено нам, в противном случае мы никогда не сможем познать или найти его.
Поэтому когда говорят, что Тело и Кровь Христовы не преподносятся нам [не преломляются и не проливаются за нас] при отправлении Причастия, а следовательно, мы не получаем прощения грехов во время этого Таинства — это также тщетные и пустые слова. Ибо, хотя дело [искупления] совершено, и прощение грехов добыто на кресте, все же оно не может достигнуть нас каким-то иным путем, помимо Слова. Ибо что бы мы, в противном случае, знали о том, что это достигнуто и дается нам, если бы это не преподавалось нам посредством проповеди или изрекаемого Слова? Откуда люди узнали бы о спасении, как они его постигли бы и применили к себе, если бы они не положились на Писание и не уверовали в Евангелие?
Но теперь все Евангелие и артикул Символа Веры: “[Верую] в Духа Святого, в единую святую христианскую Церковь, в общение святых, в отпущение грехов...” — посредством Слова воплощаются в этом Таинстве и представляются нам. Тогда почему же мы должны позволять отрывать это сокровище от Таинства, когда наши оппоненты вынуждены признать, что это — те же самые слова, которые мы слышим повсюду в Евангелии, и они не могут сказать, что эти слова, произносимые при отправлении Причастия, бесполезны — так же, как они не смеют сказать, что все Евангелие или Слово Божье не имеет отношения к данному Таинству и бесполезно?
Итак, рассмотрев все Таинство, мы понимаем как то, что оно само по себе представляет, так и то, что оно нам дает и какие благословения приносит. Теперь нам следует также рассмотреть вопрос о том, кто же является человеком, принимающим эту силу и это благословение. На это можно ответить кратко, так же, как мы отвечали, когда рассматривали выше вопрос о Крещении и другие вопросы — всякий, верующий в то, что слова [установления] провозглашают, и в то, что они нам несут [воистину принимает силу и благословения Причастия]. Ибо они произносятся или провозглашаются не камням и бревнам, но тем, кто слышит их. Им [слышащим] Он говорит: “Приимите, ядите...”
И, так как Он предлагает и обещает прощение греха, оно не может быть принято иначе как верой. Этой веры Он Сам требует в Слове, говоря: “За вас ломимое... за вас проливаемую”. Этим Он как бы утверждает: “Я даю это и обязываю вас есть и пить, чтобы вы могли претендовать на это как на свое и пользоваться этим”.
Итак, всякий, принимающий эти слова и верующий, что провозглашаемое ими является истиной, имеет это [принимает благословения Причастия]. Тот же, кто не верует в это, не имеет ничего, поскольку он позволяет, чтобы это предлагалось ему тщетно, и отказывается от использования столь спасительного блага. Сокровище действительно открыто [доступно] и помещено перед дверью каждого человека, да оно положено прямо ему на стол, но необходимо, чтобы он также потребовал его и твердо веровал, что все обстоит именно так, как утверждают слова [установления].
В этом и состоит все христианское приготовление к достойному принятию Причастия. Ибо, поскольку данное сокровище целиком и полностью представляется в словах [установления], оно не может быть постигнуто и применено иначе как сердцем. Ибо такой дар и внешнее сокровище не могут быть ухвачены рукой и зажаты в кулак.
Пост, молитва и т.п. действительно могут служить внешним приготовлением и способом обучения детей, чтобы плоть была обуздана и имела надлежащее почтение к Телу и Крови Христовым. Но все же плоть не может ухватить и применить к себе то, что дается при отправлении Причастия. Но это совершается верою в сердце, верою, которая различает это сокровище и желает его.
Сказанного выше вполне достаточно для краткого наставления о том, что представляет собой данное Таинство в общих чертах. Все остальное, что необходимо сказать об этом, можно рассмотреть в другой раз.
В заключение, поскольку теперь мы обладаем истинным пониманием [того, что такое Причастие] и учением об этом Таинстве, насущно необходимы проповедь и увещевание о том, чтобы люди не позволяли этому сокровищу, повседневно преподаваемому среди христиан, проходить мимо них незамеченным, то есть чтобы те, кто считают себя христианами, с готовностью принимали это достойное Таинство [как можно] чаще.
Ибо мы замечаем, что люди проявляют лень и безразличие по отношению к нему. И существует огромное множество людей, которые слушают Евангелие и затем — поскольку сумасбродство папы отменено, и мы освобождены от его законов и принуждения — ходят целый год, два, три, а то и больше, без Причастия, словно они являются такими сильными христианами, что не нуждаются более в этом Таинстве.
Кое-кто позволяет себе воздерживаться и уклоняться [от Причастия] под предлогом нашего учения, что никто не должен приходить к Причастию, кроме испытывающих голод и жажду, которые должны настойчиво побуждать их к этому. Некоторые утверждают, что это дело добровольное, а не принудительное, и что достаточно того, что они просто веруют, не приходя к Причастию. И в большинстве случаев они заходят так далеко, что (в сердцах своих) грубеют и, в конце концов, начинают пренебрежительно относиться как к Таинству Алтаря, так и к Слову Божьему.
Итак, действительно, как мы уже говорили, никого ни в коем случае нельзя принуждать или заставлять [приходить к Причастию], чтобы нам не учредить нового способа умерщвления душ. Тем не менее, должно быть известно, что люди, которые воздерживаются и уклоняются от Таинства на протяжении столь длительного времени, не должны [не могут] считаться христианами. Ибо Христос заповедал относиться к данному Таинству не как к театральному представлению, но велел Своим христианам есть и пить [Тело и Кровь], делая это в Его воспоминание.
И в самом деле, те, кто являются истинными христианами и ценят Таинство, как драгоценное и святое действо, побуждают себя к его принятию. Но все же, для того, чтобы малообразованные и немощные люди, которые также хотели бы быть христианами, были более склонны к рассмотрению причины и необходимости [принятия Причастия], мы уделим данному вопросу некоторое внимание.
Ибо как в других вопросах, относящихся к вере, любви и терпению, недостаточно только лишь учить и наставлять, но необходимо также повседневно увещевать, так и здесь необходимо постоянно проповедовать, чтобы у людей не появились апатия и безразличие [к данному Таинству], поскольку мы знаем и ощущаем, что дьявол постоянно, всеми своими силами противостоит, уводит прочь и отговаривает от этого, как и от всего, что делает христианин.
Прежде всего, мы имеем ясный библейский фрагмент, в котором Сам Христос говорит: “Сие творите... в Мое воспоминание”. Эти слова заповедуют и обязывают каждого, кто хочет быть христианином, использовать и принимать данное Таинство. Поэтому всякий, кто считается учеником Христа, к которым Он здесь и обращается, также должен считаться с этими словами и соблюдать это — не по принуждению, будучи заставляем людьми, но из покорности Господу Иисусу Христу и дабы угодить Ему.
Если же вы говорите: “Но к этому добавляются слова: ‘когда только будете...’ — поэтому, дескать, Он никого не заставляет, но оставляет это на наше усмотрение”,
то ответ таков: “Это так, однако нигде [в Библии] не написано, что нам никогда не следует этого делать”. Да, именно из того, что Он произносит слова: “Когда только будете”, следует, что мы должны совершать это часто. И это добавляется по той причине, что Он желает, дабы мы принимали данное Таинство добровольно и свободно, не будучи привязаны к какому-то определенному времени, как, например, происходит, когда иудеи празднуют Пасху, которую они обязаны есть один раз в год, только в четырнадцатый день первого полнолуния, вечером, и день этот им не разрешено (было) менять. Этими словами Он как бы говорит: “Я учреждаю для вас Пасху, или Вечерю, которую вам следует проводить не только один раз в год, в данный, конкретный вечер, но часто — там и тогда, где и когда вы этого хотите, соответственно возможностям и потребностям каждого из вас, без привязки к какому-то конкретному месту или времени”.
Хотя впоследствии папа извратил все это и вновь сделал из Причастия какой-то “иудейский праздник”.
Итак, вы понимаете, что принятие Причастия отнюдь не оставлено на ваше усмотрение — так, чтобы вы могли пренебрегать им. Ибо пренебрежительным отношением [к Причастию] я называю ситуацию, когда человек позволяет себе на протяжении длительного времени уклоняться от него, и когда он, хотя ничто ему не мешает, не испытывает желания принимать его. Если вы хотите такой свободы, то вам никто не мешает воспользоваться (еще) большей свободой и вообще не быть христианином, ни во что не веровать и не молиться. Ибо первое [Причастие] так же заповедано Христом, как и второе [веровать и молиться]. Но если вы хотите быть христианином, то должны время от времени вспоминать и исполнять данную заповедь.
Потому что заповедь эта должна побуждать вас к испытанию себя, когда вы думаете: “Что же я за христианин? Если я являюсь таковым, то я, определенно, должен иметь хотя бы маленькое стремление к исполнению того, что мой Господь заповедал [мне] делать”.
И действительно, из того, что мы имеем столь негативное отношение к Причастию, легко понять, какими христианами мы были во времена папства, а именно — что мы принимали Таинство только по принуждению и в страхе перед человеческим повелением, без всякой [внутренней] наклонности и любви, никогда не принимая во внимание заповедь Христову.
Но мы никогда не принуждаем и не заставляем никого [приходить к Причастию], так же как никому не следует этого делать для того, чтобы послужить или угодить нам. Однако вас должно побуждать и принуждать само по себе то, что Он желает этого, и что Ему это угодно. Вы не должны чувствовать, что люди принуждают вас к вере или какому-то доброму делу. Мы лишь говорим вам о том, что вам следовало бы делать, лишь увещеваем вас к этому, и не более того, причем не ради нас, но ради вас же самих. Он приглашает и привлекает вас, если же вы пренебрегаете этим приглашением, то вам предстоит самим отвечать за это.
Таков должен быть первый аргумент, особенно для тех, кто холоден и безразличен — чтобы они могли поразмышлять над этим и пробудиться. Ибо несомненной истиной, которая подтверждается моим собственным опытом, и с которой каждый столкнется в своей жизни, является то, что если человек подобным образом уклоняется от Причастия, он изо дня в день становится все более безразличным, холодным и, в конце концов, теряет к нему всяческое почтение.
Во избежание этого мы действительно должны испытывать свои сердце и совесть, поступая как люди, желающие быть в правильных отношениях с Богом. Итак, чем больше мы совершаем это, тем больше будут теплеть и воспламеняться наши сердца, и, благодаря этому, они никогда не охладеют полностью.
Но если вы говорите: “А что, если я чувствую себя неподготовленным?” Ответ таков — я тоже испытывал подобные угрызения совести и искушения, которые, главным образом, достались нам в наследство от старых времен, когда мы были под властью папы, и когда люди мучили себя, пытаясь предстать пред Богом совершенно чистым, чтобы Бог не мог найти в нас ни малейшего порока. Из-за этого мы стали настолько робкими, что любой человек может запросто впасть в оцепенение и сказать сам себе: “Увы, ты недостоин!”
Ибо тогда природа и разум начинают порицать нашу недостойность, сравнивая ее с великими и драгоценными благами. И тогда она (наша недостойность) выглядит, как тусклый фонарь на фоне яркого солнца, или как отбросы рядом с драгоценными камнями. Так как природа и разум видят это, они отказываются приблизиться [к Причастию] и медлят до тех пор, пока не подготовятся — так, что одна неделя сменяет другую, одно полугодие переходит в другое и т.д.
Но если вы посчитаете необходимым принимать во внимание то, насколько благими и чистыми вы являетесь, и работать над собой до тех пор, пока не исчезнут ваши угрызения совести, то вы никогда не придете на Причастие.
Поэтому мы должны различать людей. Ибо те, кто распутны, своенравны и развращены, не должны допускаться до Причастия, ибо они не подготовлены к принятию прощения грехов, поскольку они не желают его и не хотят быть благочестивыми.
Но другие, не настолько черствые и порочные люди, те, которые хотят быть благочестивыми, не должны отлучать сами себя [от Причастия], даже несмотря на то, что они духовно немощны и не лишены недостатков и пороков, как сказал Св. Иларий: “Если какой-то человек не совершил такого греха, за который он по праву может быть изгнан из общины и не считаться более христианином, то он не должен оставаться без Причастия, дабы не лишать себя жизни”.
Ибо никто не продвинулся столь далеко, что не пребывает более во многочисленных прегрешениях плоти и крови.
Поэтому такие люди должны знать, что это величайшая премудрость — знать, что наше Таинство не зависит от того, достойны мы или недостойны. Ибо мы крестимся не потому, что мы достойны и святы, равно как и на исповедание грехов мы идем отнюдь не потому, что мы чисты и безгрешны, но наоборот — потому, что мы бедные, ничтожные люди, и именно потому, что мы недостойны. Если, конечно, речь не идет о таком человеке, который не желает никакой благодати и отпущения грехов, равно как не имеет ни малейшего намерения изменять свою жизнь.
Но всякий, кто радостно и с готовностью хотел бы принять благодать и утешение, должен побуждать себя [приходить к Причастию] и не позволять никому отпугивать себя, но говорить: “Я, в самом деле, хотел бы быть достойным. Но я прихожу не на основании своей достойности, а на основании Твоего Слова, потому что Ты заповедал это, [и я прихожу] как человек, который с радостью хочет быть Твоим учеником, независимо от того, достоин ли я”.
Но это трудно, так как мы постоянно сталкиваемся с тем препятствием, что более взираем на себя самих, нежели на Слово и уста Христовы. Ибо плоть желает действовать таким образом, чтобы искать опоры и основания только в себе самой — в противном случае она отказывается что-либо делать. Этого достаточно о первом аргументе.
Во-вторых, помимо данной заповеди существует так же и призванное еще сильнее побуждать и ободрять нас обетование, о котором мы слышали выше. Ибо здесь мы имеем добрые и драгоценные слова: “Сие есть Тело Мое, которое за вас предается... Сия чаша есть новый завет в Крови Моей, за вас изливаемой во оставление грехов”.
Эти слова, как я уже говорил, проповедуются не бревнам и камням, но мне и вам. В противном случае Он вполне мог бы промолчать и не устанавливать никакого Таинства. Итак, отнесите себя к этим словам: “ЗА ВАС”, чтобы Он не обращался к вам тщетно.
Ибо Он предлагает нам сокровище, которое Он принес нам с Небес, и принять которое Он с величайшей добротой приглашает нас также и в других местах [Священного Писания], как, например, когда Он говорит в Евангелии от Матфея (11:28): “Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас”.
Итак, конечно же, это грех и позор, когда Он столь сердечно и верно увещевает и призывает нас к нашему высочайшему и величайшему благу, а мы поступаем столь сдержанно и недоверчиво и медлим так долго [не принимая Причастия], что охладеваем и черствеем сердцем, теряя любовь и желание к этому.
Мы никогда не должны рассматривать Причастие, как нечто вредное, как что-то такое, от чего нам было бы лучше уклониться, но должны почитать его за чистое, благотворное, утешительное средство [лекарство], дающее нам спасение и утешение, исцеляющее нас и дарующее жизнь как нашей душе, так и нашему телу. Ибо где душа исцелена, там и тело также освобождается от бремени. Почему же тогда мы поступаем так, словно это яд, принятие которого несет смерть?
Конечно же, правда, что те, кто пренебрежительно относятся к Причастию и живут не по-христиански, принимают его к своему вреду и проклятию. Ибо ничто не будет благим или целительным для них, как в ситуации с больным человеком, который по своей прихоти ест и пьет все, что запрещено ему врачом.
Но те, кто благоразумно относятся к своей немощи, хотят избавиться от нее и стремятся получить помощь, должны относиться к Причастию только как к драгоценному средству от присутствующего в них яда. Ибо здесь, в Причастии, вы получаете из уст Христа прощение греха, которое содержит и несет с собой благодать Божью и Духа Святого со всеми Его дарами, защитой, прибежищем и силой против смерти, дьявола и всякого бедствия.
Таким образом, вы имеете от Бога как заповедь, так и обетование Господа Иисуса Христа. Кроме того, вы чувствуете свое гнетущее, бедственное состояние, и поэтому заповедь, приглашение и обетование, данные вам, должны побуждать вас [принимать Причастие чаще]. Ибо Он Сам говорит: “Не здоровые имеют нужду во враче, но больные”, то есть те, кто истощены и обременены своими грехами, страхом смерти, искушениями плоти и дьявола.
Итак, если вы обременены и чувствуете свою немощь, то идите с радостью к этому Таинству [к Причастию] и получите подкрепление, утешение и силу.
Ибо если бы вам надо было ждать до тех пор, пока вы избавитесь от своего тяжкого бремени, чтобы прийти к Причастию чистым и достойным, то вы навсегда остались бы в стороне.
Ведь в этом случае Он выносит приговор и говорит: “Если ты чист и благочестив, то ты не нуждаешься во Мне, а Я, соответственно, не нуждаюсь в тебе”. Таким образом, недостойными называются лишь люди, не чувствующие своих беззаконий и не желающие считаться грешниками.
Но если вы говорите: “Что же мне делать, если я не могу почувствовать такого истощения или испытать голода и жажды по Таинству?” Ответ следующий — тем, кто пребывает в таком состоянии [ума], что не понимает своего состояния, я не могу посоветовать ничего лучшего, чем положить руку себе на сердце, чтобы убедиться — имеют ли они все еще плоть и кровь. И если это так, то отправляйтесь и прочтите для своего блага Послание Св.Павла к Галатам, чтобы узнать, какие плоды приносит ваша плоть. В главе (5:19 и далее) Павел говорит так: “Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, [соблазны,] ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное”.
Итак, если вы не можете почувствовать этого, то хотя бы поверьте Писаниям. Они не солгут вам, и они знают вашу плоть лучше, чем вы сами. Да, Св. Павел говорит в Рим.(7:18): “Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе”. Если Святой Павел может говорить такое о своей плоти, то нам не следует полагать, будто мы лучше его, или будто мы более святы, чем он.
Тот факт, что мы не чувствуем этого, говорит лишь о том, что наше состояние еще хуже [чем состояние Павла], ибо это есть состояние прокаженной плоти, которая ничего не чувствует, хотя проказа свирепствует и продолжает распространяться.
И все же, как мы уже сказали, если вы не чувствуете всего этого, то (хотя бы) поверьте Писаниям, которые выносят вам приговор. И, короче говоря, чем меньше вы чувствуете свои грехи и беззакония, тем больше у вас причин и оснований приходить к Причастию в поисках помощи и средства от своей немощи.
Во-вторых, оглянитесь вокруг и посмотрите — в миру ли вы живете, а если вы не знаете, то спросите об этом своих ближних. И если вы все еще в этом мире, то не думайте, что здесь у вас будет мало грехов и страданий. Ибо только начните действовать, как желающий стать благочестивым человеком и сторонником Евангелия, и вы увидите, что все люди превратятся в ваших врагов, и более того, будут наносить вам ущерб, зло и творить насилие по отношению к вам, давая вам при этом множество поводов ко греху и пороку. Если вы не испытали этого [сами], то пусть вам об этом расскажут Писания, в которых вы найдете много свидетельств о том, что представляет собой мир сей.
Кроме того, вы всегда будете иметь за своей спиной дьявола, которого вы не сможете окончательно и всецело растоптать ногами, потому что даже Сам наш Господь не мог избавиться от него полностью.
А что же представляет собой дьявол? Он именно таков, каким его называют Писания — он лжец и убийца. Лжец, который ведет сердце на погибель, прочь от Слова Божия, и ослепляет его настолько, что вы не можете почувствовать своего ничтожного состояния и придти ко Христу. Убийца, которому тяжко видеть, что вы живете хотя бы один час.
Если бы вы видели, сколько кинжалов, дротиков и стрел нацелены на вас ежесекундно, то вы были бы рады приходить к Причастию при каждой возможности, как можно чаще. И нет другой причины, по которой мы чувствуем себя столь безопасно и ведем себя столь неосторожно, кроме той, что мы не думаем и не веруем, что живем во плоти и в этом порочном мире, то есть в царстве дьявола.
Итак, попробуйте, займитесь этим, испытайте себя или оглянитесь немного вокруг и только примите то, что Писания говорят обо всем этом. И даже если вы все равно ничего не чувствуете, то у вас еще больше оснований горько оплакивать свое жалкое и ничтожное состояние как перед Богом, так и перед братом своим. Затем прислушайтесь к советам других людей, позвольте им молиться за вас и не прекращайте этого до тех пор, пока это бремя не будет снято с вашего сердца.
Затем ваше ничтожное состояние непременно станет очевидным, и вы увидите, что вы погрязли в два раза глубже, чем любой другой грешник, и более него нуждаетесь в Причастии, чтобы преодолеть то жалкое состояние, которого вы, к несчастью, не видите — так, чтобы, по благодати Божьей, вы могли чувствовать его больше и все больше жаждать Причастия, особенно потому, что дьявол изо всех своих сил противостоит вам и постоянно сидит в засаде, чтобы навредить вам, разрушить вашу душу и тело, не оставляя вас в безопасности ни на один час. Как же быстро он повергнет вас в бедственное и ничтожное положение, если вы не ожидаете этого!
Итак, пусть это будет увещеванием не только для взрослых и опытных, но также и для молодых людей, которых следует назидать и приводить к пониманию христианского учения. Ибо так Десять Заповедей, Символ Веры и Молитва Господня могут более просто прививаться нашей молодежи, дабы молодые люди принимали их с удовольствием, со всей серьезностью и, таким образом, имели привычку применять их в своей жизни с самой юности.
Ибо воспитание пожилых людей почти закончено, так что эти и другие вещи не могут быть достигнуты, если мы не будем обучать людей, которые придут после нас [следующие поколения] и сменят нас в нашем служении и работе, чтобы они также успешно воспитывали своих детей, дабы Слово Божье и христианская Церковь могли быть сохранены.
Таким образом, пусть каждый отец семейства знает, что его обязанность, заповеданная ему Богом — обучать этим вещам своих детей и наставлять о том, что они должны знать. Ибо, поскольку они крещены и приняты в христианскую Церковь, им также следует получать пользу от этого Таинства, чтобы они могли служить и быть полезны нам. Ибо они все должны жить с верой, любовью, молитвой и сражаться против дьявола.

Краткое увещевание к исповеди

Мы всегда утверждали, что исповедь является делом добровольным и что с папской тиранией следует покончить. И вот теперь мы избавились от сего насилия и освободились от невыносимого бремени, возложенного на христианский мир. Как все мы убедились на собственном опыте, не было более тяжкого и ужасного обычая, чем требование, чтобы каждый человек приходил на исповедь под угрозой наитягчайшего из всех смертных грехов.
Этот закон также обременял совесть людей необходимостью перечислять все свои грехи, так что никто не имел возможности исповедоваться полностью и совершенно.
Самое же скверное было то, что никто не учил, да и не знал, какова должна быть исповедь, какую помощь и утешение она может приносить. Вместо этого исповедь была превращена в сущий ужас и адские муки, через которые человек обязан был проходить, несмотря на то, что ненавидел это более всего.
Эти три ужасающих факта были у нас устранены, и мы обрели теперь право приходить на исповедь добровольно, без всякого принуждения и без страха. Также мы освобождены от пытки, связанной с необходимостью перечислять свои грехи во всех подробностях. И еще мы имеем то преимущество, что знаем, сколь полезна исповедь для утешения и укрепления нашей совести.
Теперь все об этом знают. Но, к сожалению, люди усвоили это даже слишком крепко. И они творят все, что им угодно, употребляя свою свободу превратно, — так, будто свобода эта подразумевает, что они могут не приходить или вовсе не должны приходить на исповедь. Ибо мы легко понимаем все, что для нас выгодно и удобно, и охотно принимаем то, в чем Евангелие снисходительно и благосклонно к нам. Но, как я уже говорил, таких свиней даже близко нельзя допускать к Евангелию, они не должны получать ни малейшей его части. Им следовало бы оставаться под властью папы, понукающего и принуждающего их к исповеди, постам и т.п. Ибо всякий, кто не желает веровать в Евангелие, жить по нему и делать то, что надлежит делать христианину, не должен также получать никаких евангельских благословений. На что же это похоже, когда кто-то желает получать только пользу и преимущества, не принимая на себя никаких обязанностей и ничего не совершая со своей стороны?
Мы не желаем даже проповедовать таким людям и не позволим им пользоваться нашей свободой. Вместо этого, мы предоставим папе и ему подобным тиранам править и понукать ими. Чернь, не повинующаяся Евангелию, ничего иного и не заслуживает, как только иметь над собою такого надзирателя, дьявола и палача, посланного им Самим Богом.
Но другим, — тем, кто с радостью слушает Евангелие, мы обязаны продолжать проповедовать, увещевая, ободряя и побуждая их не забывать об этом драгоценном и утешительном сокровище, предлагаемом нам в Евангелии. Посему мы собираемся здесь сказать несколько слов об исповеди, дабы наставить и вразумить простых несведущих людей.
Во-первых, я утверждаю, что кроме той исповеди, которая здесь рассматривается, существуют две другие [разновидности исповеди], с еще большим правом относящиеся к общему христианскому исповеданию. Это [1] исповедь и молитва, обращенные к одному лишь Богу, а также [2] тайная исповедь перед ближним своим. Эти две разновидности исповеди включены в молитву “Отче наш”, в которой мы просим: “И прости нам долги наши, как и мы прощаем должниками нашим” и т.д.
Фактически, вся молитва “Отче наш” есть не что иное, как такого рода исповедь. Ибо что же еще представляют собою наши прошения, если не исповедание о том, что мы не имеем и не совершаем должного, и прошение о милости и очищении совести нашей? Такая исповедь и далее должна совершаться постоянно, покуда мы живы. Ибо христианская жизнь, по существу, состоит в том, что мы признаем себя грешниками и молимся о милости.
Подобным же образом, вторая из двух этих разновидностей исповеди, а именно — исповедь каждого христианина перед ближним своим, также входит в молитву “Отче наш”. Ибо здесь мы друг перед другом взаимно признаем свою вину и [исповедуем] желание простить друг друга, прежде чем предстанем пред Богом, моля Его о прощении. Все мы грешны друг перед другом. Потому мы можем и должны публично исповедовать это пред всеми и пред каждым, не стыдясь присутствия друг друга. Ибо верна поговорка:
“Если кто-то совершенен, то и все [тогда] совершенны”. Нет ни одного, кто полностью исполняет свои обязанности перед Богом и перед своим ближним. Однако, кроме такой всеобщей вины существует и особая, конкретная вина человека, который вызвал в ком-то праведный гнев и должен просить прощения за это.
Так что в молитве “Отче наш” мы имеем двойное отпущение грехов — в ней мы получаем прощение как преступлений против Бога, так и преступлений против ближнего своего, а также прощаем ближнего своего и примиряемся с ним.
Кроме этой публичной, повседневной и необходимой исповеди существует также частная исповедь, совершаемая тайно перед кем-либо из братьев. Если что-то [конкретное] обременяет и беспокоит нас, из-за чего мы терзаемся, не находя себе покоя и полагаем веру свою не достаточно крепкой, то частная исповедь позволяет нам изложить суть дела перед нашим братом, получив совет, утешение и поддержку всякий раз, когда мы этого желаем.
Обязанность делать это, в отличие от двух других видов исповеди, не установлена ни одной Божественной заповедью. Скорее всякому, кто испытывает потребность [в такой исповеди], предлагается прибегать к этому по мере необходимости. Появление и существование частной исповеди обосновано тем фактом, что Сам Христос передал прощение грехов в руки Своих верующих, заповедав им отпускать грехи друг другу. Таким образом, всякое сердце, осознающее свою греховность и жаждущее утешения, обретает твердое прибежище, слыша Слово Божие и открывая для себя, что Бог через человека освобождает его от грехов.
Итак, запомните, что исповедь, как я уже неоднократно отмечал, состоит из двух частей. Первая часть — это мои собственные деяния, когда я сокрушаюсь о своих грехах и прошу утешения и ободрения для своей души. Другая часть — это деяние, совершаемое Богом, когда Он Словом Своим, вложенным в уста другого человека, провозглашает меня свободным от грехов. Это чудесно и благотворно, ибо делает исповедь желанной, приятной и утешительной.
Было время, когда мы понимали исповедь лишь как наше деяние и заботились лишь о том, чистой ли и совершенной ли является наша исповедь во всех подробностях и деталях. И мы не обращали никакого внимания на вторую, наиболее важную часть исповеди, ничего не говоря о ней. Мы поступали так, будто исповедь есть не что иное, как доброе дело, которое мы должны совершить для Бога, и потому, если исповедь оказывалась недостаточной или не совершенно точной во всех деталях, то и отпущение якобы было недействительным, и грех оставался непрощенным.
В результате людей ставили в такое положение, когда они отчаивались совершить столь чистую и полную исповедь (что, очевидно, невозможно), и когда никто не мог облегчить свою совесть и обрести уверенность в том, что его грехи прощены. Таким образом, они не только сделали благодатную исповедь бесполезной для нас, но превратили ее в тяжкое бремя, порождая духовную ущербность и смерть.
Поэтому, рассуждая об исповеди, мы должны отчетливо разделять ее на две части, далеко отстоящие друг от друга. Нам следует полагать то, что мы сами делаем во время исповеди, весьма малозначительным и несущественным. Произносимое же при отпущении грехов Слово Божие надлежит оценивать наивысочайшим образом. Мы должны приходить на исповедь не с намерением совершить какое-то превосходное дело и предложить его Богу, но лишь желая получить и принять нечто от Него. Не смейте, придя, говорить о том, насколько вы благочестивы или верны.
Если вы христианин, то я в любом случае знаю об этом достаточно хорошо, — если же нет, то мне известно об этом еще лучше. Что вам действительно надлежит делать, так это сокрушаться о своей нужде и позволить помочь себе в обретении радостного сердца и чистой совести.
Более того, никто при этом не должен подавлять вас заповедями. Мы говорим так: Всякого, кто является христианином или желает быть им, мы воистину призываем придти и обрести драгоценное сокровище.
Если же вы не христианин и не желаете этого утешения, то нам следует предоставить кому-то другому заняться принуждением вас к этому. Отвергнув всякую необходимость папской тирании и принуждения, мы полностью отказываемся от них. Как я уже говорил, мы учим, что всякий, кто приходит на исповедь не добровольно и не для того, чтобы получить отпущение грехов, вполне может забыть об этом вообще. Да, и всякий, кто приходит, полагаясь на чистоту своей исповеди, как некоего доброго дела, пусть воздержится от исповеди.
И все же мы настоятельно призываем вас исповедоваться в грехах ваших — не ради того, чтобы таким образом совершить достойное дело, но чтобы услышать то, что Бог желает вам сказать. Я имею в виду, что вы должны сосредоточиться на Слове, или на отпущении грехов, взирая на него как на великое, драгоценное и благодатное сокровище и принимая его с хвалою и благодарением Богу.
Если все это подробно объяснить, и показать ту нужду, которая побуждает нас к исповеди, то не понадобятся и какие-то особые уговоры или принуждения, ибо сердце каждого человека само будет столь сильно побуждать и беспокоить его, что он будет рад поступить так, как поступает несчастный жалкий нищий, услыхав, что где-то раздается щедрое подаяние — деньги или одежда, — чтобы не упустить этого, он бросится туда со всех ног, и не нужен будет никакой надсмотрщик, погоняющий его туда плетью.
Теперь же представьте, что вместо такого приглашения издается повеление — всем нищим бежать на то место, но без какого-либо объяснения, зачем им это нужно, чего им там искать и что они могут там получить. Что в таком случае остается делать нищему, как только отправиться туда с чувством отвращения, думая не о получении подаяния, но лишь о том, что он показывает людям, сколь он беден и ничтожен? Это породит не радость и утешение, но лишь великое негодование по поводу изданного повеления.
Именно так папские проповедники до сих пор хранили молчание о великолепном даре и неописуемом сокровище, обретаемом через исповедь. Они загоняли людей толпами на исповедь с одной лишь целью — дать им понять, сколь они нечисты и осквернены. Кто же добровольно пойдет исповедоваться при таких обстоятельствах?
Мы же не говорим, что люди должны глядеть на вас, дабы видеть, сколь нечисты вы, употребляя вас как зеркало, чтобы очиститься и привести себя в порядок. Нет, мы призываем: Если вы бедны и ничтожны, то идите на исповедь и принимайте это целительное лекарство.
Тот, кто чувствует свое ничтожество и нужду, несомненно так желают исповеди, что прибегают к ней с радостью. Того же, кому никакого дела до этого нет и кто не желает по своей воле идти на исповедь, мы оставляем в покое. Но только пусть такие люди знают, что мы не считаем их христианами.
Итак, мы учим о том, сколь чудесна, драгоценна и утешительна исповедь. Более того, мы настойчиво призываем людей не пренебрегать благословением, которое, по причине нашей нужды, столь бесценно для нас. Итак, если вы христианин, то вы не нуждаетесь ни в моих побуждениях, ни в папских указах, но несомненно сами решите придти на исповедь и будете умолять меня о такой возможности.
Однако, если вы желаете, пренебрегая этим, надменно жить дальше без исповеди, то нам остается сделать вывод, что вы не являетесь христианином и вас также не следует допускать к Причастию. Ибо вы пренебрегаете тем, чем ни один христианин пренебрегать не должен, и поступаете так, что не можете получить прощение грехов. Это является верным признаком того, что и Евангелием вы также пренебрегаете.
Короче говоря, мы не говорим ни о каком принуждении. Однако, если кто-то не слушает нашей проповеди и увещеваний или не желает им следовать, — нам с ним делать нечего, и он не может иметь никакого приобщения к Евангелию. Если бы вы были христианином, то вы были бы счастливы пробежать больше сотни миль на исповедь, не заставляя вас к этому побуждать или вынуждать, а даже напротив, — пришли и заставили бы нас дать вам такую возможность.
Ибо в этом деле принуждение должно быть направлено в другую сторону — мы должны действовать по приказанию, а вы — добровольно и свободно. Мы никого не принуждаем, но позволяем принуждать себя, — точно так, как позволяем людям призывать нас к проповеди [Евангелия] и отправлению Таинств.
Таким образом, когда я побуждаю вас отправиться на исповедь, я лишь призываю вас быть христианами. Если я привел вас к тому, что вы стали христианами, то тем самым я привел вас и к исповеди. Ибо те, кто действительно желают стать истинными христианами, избавиться от своих грехов и иметь радостную совесть, уже испытывают подлинный голод и подлинную жажду. Они тянутся к хлебу, как Пс.41:2 говорит о лани, жаждущей под лучами палящего солнца:
“Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже!” Иначе говоря, как лань с великим трепетом жаждет устремиться к источнику свежей воды, так и я трепетно и страстно желаю Слова Божия, отпущения грехов, Причастия и т.д.
Вот как следует учить об исповеди, и тогда люди обретут такое желание и такую любовь к этому, что будут приходить и упрашивали нас об этом больше, чем мы сами хотели бы. Пусть паписты тиранят и истязают себя и других, — тех, кто отвергают это сокровище и сами себя лишают его. Мы же воздеваем руки, прославляя и благодаря Бога за то, что Он по милости Своей, привел нас к такому пониманию исповеди.

На початок!

"Благодать вам та мир нехай примножиться в пізнанні Бога й Ісуса, Господа нашого!" (2 Петра 1:2).

Українська Лютеранська Церква.