Сайт душпастиря Павла

E-m@il

КНИГА СОГЛАСИЯ.
ФОРМУЛА СОГЛАСИЯ - Детальное изложение.

Зміст ФЗ!

ДЕТАЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ

IV. О ДОБРЫХ ДЕЛАХ

Среди теологов Аугсбургского Исповедания также имеют место разногласия относительно добрых дел. Одна сторона, говоря о них, использует следующие слова: “Добрые дела необходимы для спасения. Невозможно обрести спасение без добрых дел”. Подобным же образом: “Никто не был спасен без добрых дел”. Они это обосновывают тем, что добрые дела требуются от истинно верующих, как плоды веры, и вера без любви мертва, хотя такая любовь не является причиной спасения.
Другая сторона, однако, напротив, настаивает, что добрые дела в самом деле необходимы, однако — не для спасения, но по другим причинам. И что поэтому вышеуказанные утверждения или выражения (поскольку они не согласуются со здравым учением и со Словом и всегда учреждались — и по сей день учреждаются — папистами, как противопоставление учению нашей христианской веры, в котором мы исповедуем, что одна только вера оправдывает и спасает) не могут быть совместимы с Церковью, с тем, чтобы добродетель Христа, нашего Спасителя, не принижалась, и обетование о спасении могло быть и оставаться твердым и несомненным для верующих.
В этом диспуте некоторыми использовалась также спорная предпосылка или сомнительное утверждение, что добрые дела ущербны для спасения [наносят ущерб спасению]. Кое-кто также утверждал, что добрые дела являются не необходимыми, но добровольными [свободными и произвольными], потому что они побуждаются не страхом пред Законом и [грядущим] наказанием, но должны происходить от добровольного духа и радостного сердца. Другая же сторона — в противовес этому утверждает, что добрые дела необходимы.
Эта [последняя] дискуссия берет свое начало в словах necessitas и libertas, то есть “необходимо” и “свободно” [“добровольно”] — потому что особенно слово necessitas — “необходимо”, означает не только вечный, неизменный порядок [устроение, предписание], согласно которому все люди должны и обязаны повиноваться Богу, но иногда также и принуждение, посредством которого Закон заставляет людей исполнять добрые дела.
Впоследствии, однако, возникший диспут вышел за рамки терминов, и уже само учение было подвергнуто самым яростным нападкам — утверждалось, что причиной нового повиновения в возрожденных [людях] не обязательно является вышеупомянутый Божественный порядок.
Для того чтобы объяснить это разногласие по-христиански, согласно руководствам Слова Божьего, и, по милости Его, полностью уладить это противоречие, [мы заявляем], что наше учение, вера и исповедание заключаются в следующем:
Во-первых, среди наших теологов не существует противоречия относительно следующих моментов данного артикула: что таковы воля Божья, порядок и заповедь Его — чтобы верующие ходили в добрых делах [совершали добрые дела]; и что воистину (действительно) добрые дела — это вовсе не те деяния, которые кто-то сам замышляет из добрых намерений, или же которые совершены согласно человеческим традициям — но те, которые Сам Бог предписал и заповедал в Слове Своем. А также — что воистину добрые дела совершаются не нашими собственными природными силами, но тогда, когда человек верой примирен с Богом и обновлен Святым Духом или, как говорит Павел: когда мы “созданы во Христе Иисусе на добрые дела ” (Ефес.2:10).
Точно так же — не существует никаких противоречий относительно того, как и почему добрые дела верующих — хотя, пребывая в этой плоти, они нечисты и несовершенны — угодны и приемлемы Богу, а именно — потому, что человек приемлем Богу ради Господа Христа, верой. Ибо дела, которые имеют отношение к поддержанию внешней дисциплины, также дела, которые совершаются неверующими и необращенными, и которые требуются от них — хотя и похвальны с позиций мира и, более того, вознаграждаются Богом в этом мире временными благословениями, тем не менее, так как они не порождаются истинной верой — есть грех в глазах Божьих, то есть запятнаны грехом, и Богом считаются грехами, и нечисты из-за развращенной природы человека, потому что человек не примирен с Богом. Ибо: “не может... дерево худое приносить плоды добрые” (Мат.7:18), — и, как сказано, также в Рим.(14:23): “Все, что не по вере, грех”. Ибо, чтобы дела этого человека также были угодны Ему, человек, прежде всего, должен быть приемлем [принят] Богом, и это — только ради Христа.
Таким образом, вера должна быть “матерью” и источником тех дел, которые воистину хороши и угодны Богу, и которые Бог вознаградит в этом мире и в мире грядущем. И по этой причине Св.Павел называет их истинными плодами веры, а также [плодами] Духа .
Ибо, как доктор Лютер пишет в предисловии к своим комментариям к Посланию Св.Павла к Римлянам: “Таким образом, вера — это божественное деяние в нас, которым Бог изменяет и возрождает нас, умерщвляет (в нас) ветхого Адама, делает нас совершенно другими людьми по сердцу, духу, уму и всем нашим силам и приносит с ней Святого Духа [наделяет нас Святым Духом]. О, то, что мы имеем в вере — это настолько живая, деятельная, действующая вещь [сила], что для нее невозможно не совершать добро непрестанно.
И она (вера) не спрашивает — должны ли совершаться добрые дела, но, прежде чем задается этот вопрос, она уже совершила их. Тот же, кто не совершает таких дел, лишен веры, бродит ощупью и озирается по сторонам в поисках веры и добрых дел и не знает ни того, что такое вера, ни того, что такое добрые дела, хотя при этом многословно лопочет и болтает попусту (бессмыслицу) о добрых делах.
Вера [оправдывающая] — это живое, смелое [твердое] упование на милость Божью — упование настолько определенное, что человек умер бы за него тысячу раз [скорее бы умер, чем согласился страдать от того, что это упование отобрано у него]. И это упование и знание Божественной милости делает отношение [человека] к Богу и ко всем творениям радостным, бесстрашным и бодрым [светлым], что [радость и бодрость] производится в нем Святым Духом посредством веры. И благодаря этому человек обретает готовность радостно и бодро, без принуждения, совершать добро в отношении всех, служить всем и переносить все — ради любви и славы Бога, Который даровал эту милость ему так, что невозможно отделить дела от веры — так же невозможно, как нельзя разделить свет и тепло пламени”.
Но, поскольку по этим вопросам между нашими теологами нет противоречия, мы не будем рассматривать их здесь подробно и лишь объясним сами себе членораздельно (четко), просто и ясно спорные моменты.
И во-первых, в отношении необходимости или добровольности добрых дел — очевидно, что в Аугсбургском Исповедании и Апологии часто используются и повторяются слова о том, что добрые дела необходимы. Подобным же образом — необходимо совершать добрые дела, которые обязательно должны следовать за верой и примирением [с Богом]. Аналогичным образом — мы обязательно должны совершать такие добрые дела, которые заповедал Бог. И в самих Святых Писаниях также слова “необходимость”, “нужный” и “необходимый” — следует и должно использовать, когда речь идет о том, что мы обязаны делать по Божьим установлениям, заповедям и согласно Его воле, как сказано в Рим.13:5; 1Кор.9:9; Деян.5:29; Иоан.15:12; 1Иоан.4:21.
Таким образом, упомянутые выражения или заявления [что добрые дела необходимы, и что необходимо творить добро] несправедливо порицаются и отвергаются некоторыми в их действительно христианском и истинном смысле. Ибо они используются уместно и верно при порицании и отвержении [не заботящегося по поводу грехов] эпикурейского заблуждения, через которое многие выдумывают себе мертвую веру без покаяния и добрых дел — будто в сердце могут одновременно существовать истинная вера и порочное намерение оставаться во грехах, что невозможно. Или же — будто кто-то может в самом деле иметь истинную веру, праведность и спасение и пребывать в них, несмотря на то что он остается развращенным и бесплодным деревом, никогда не производящим никаких добрых плодов и несмотря на то что он упорно остается во грехах против совести или снова (опять) преднамеренно впадает во грехи — все это неверно и ошибочно.
Но в этой связи нужно отметить различие, заключающееся в том, что должно соблюдаться следующее значение [данных выражений]: necessitas ordinis, mandati et voluntatis Christi ac debiti nostri, non autem necessitas coactionis (необходимость предписаний, заповедей воли Христовой и нашего обязательства, но не необходимость принуждения). То есть — в случае, когда используется слово “необходимо”, его следует понимать не в смысле принуждения, но только в смысле предписания неизменной воли Бога, должниками Которого мы являемся. На это указывает также и Его заповедь — творение должно быть покорно своему Творцу.
Ибо в других местах Библии — например, в 2Кор.9:7 и в Послании Св.Павла к Филимону (стих 14), а также в 1Пет.5:2 — словом “необходимо” [“принужденно”] названо то, что “выжимается” из человека помимо его воли, силой, либо как-то еще — так, что он исполняет (требуемое), но внешне и формально, без желания и против (своей) воли. Ибо таких внешне благовидных [лицемерных] дел Бог не желает [не одобряет], но новозаветный народ должен быть народом готовым [желающим] (Пс.109:3) и жертвующим усердно (Пс.53:8), народом, уделяющим по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением (2Кор.9:7; Рим.6:17). “Ибо доброхотно дающего любит Бог” (2Кор.9:7).
В этом понимании и в этом смысле верно говорят и учат, что истинные добрые дела должны совершаться добровольно — или в добровольном духе — теми, кого освободил Сын Божий.
Но здесь снова не мешает отметить различие, о котором Св.Павел говорит в Рим.(7:22): “...По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божьем; но в членах моих вижу иной закон”, — не просто нежелающий или не склонный к исполнению Закона Божия, но: “противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих”. И в отношении нежелающей [Закона] и восстающей [против Закона] плоти Павел говорит (1Кор.9:27): “Но усмиряю и порабощаю тело мое”, — а также (Гал.5:24, Рим.8:13): “Но те, которые Христовы, распяли — да, заклали — плоть со страстями и похотями”.
Но ошибочно и достойно порицания утверждение и учение о том, будто верующие вольны сами решать в отношении добрых дел — в том смысле, что это зависит от них, совершать, либо не совершать их, или же — что они могут или имеют право поступать вопреки [Закону Божьему], но, тем не менее, при этом могут сохранять веру, благосклонность Божью и милость Его.
Во-вторых — когда учат, что добрые дела необходимы, следует объяснять, почему, по каким причинам они необходимы; и причины эти перечислены в Аугсбургском Исповедании и Апологии.
Но здесь мы должны быть настороже, чтобы дела не были притянуты к артикулу об оправдании и спасении и не были смешаны с ним. Таким образом, вполне справедливо отвергаются утверждения о том, что добрые дела необходимы верующим для спасения, и что невозможно обрести спасение без добрых дел. Ибо они прямо противоречат учению de particulis exclusivis in articulo iustifications et salvationis (об исключающих статьях артикула об оправдании и спасении), то есть они расходятся со словами, которыми Св.Павел полностью исключает наши дела и добродетели из артикула об оправдании и спасении, приписывая все это, как объясняется в предыдущем артикуле, только благодати Божьей и добродетели Христовой.
Опять же, они [эти утверждения о необходимости добрых дел для спасения] лишают евангельского утешения обеспокоенные, встревоженные [своими грехами] души, провоцируют сомнения и во многом опасны [так как], укрепляют склонность к надежде на собственную праведность и к упованию на собственные дела. Кроме того, они приняты папистами и защищают их интересы в качестве аргументов против чистого учения о спасении только верой.
Более того, они противоречат здравым словам Писания, гласящим: блажен человек, “которому Бог вменяет праведность независимо от дел” (Рим.4:6). Подобным же образом в шестом артикуле Аугсбургского Исповедания сказано, что мы спасены помимо дел, одной лишь верой. Доктор Лютер также отвергает и осуждает утверждения:
1. Лжепророков, имевших место среди галатов [которые ввели галатов в заблуждение].
2. Папистов — во многих случаях.
3. Анабаптистов, когда они предлагают следующее истолкование: Нам действительно не следует основывать веру на добродетелях дел, но мы должны, тем не менее, иметь их [совершать их] для спасения.
4. Также некоторых своих последователей, которые склонны к истолкованию данного утверждения следующим образом: Хотя мы утверждаем, что дела необходимы для спасения, однако мы не учим уповать на дела (По Быт.22).
Соответственно, по только что перечисленным причинам, вполне справедливо решено, что вышеупомянутые примеры высказываний не должны преподаваться, защищаться или оправдываться в наших церквях, но должны быть изгнаны из наших церквей и осуждены, как ложные и неверные и как выражения, реставрированные [возобновленные] вследствие Перемирия, происходящие от него, и [вновь] начавшие обсуждаться во времена преследований и гонений, когда существовала особая нужда в ясном и правильном исповедании, направленном против всевозможных искажений и фальсификаций артикула об оправдании.
В-третьих — поскольку также обсуждается вопрос о том, позволяют ли добрые дела сохранить [не потерять, сберечь] спасение; или же — необходимы ли они для сохранения веры, праведности и спасения? И это, опять же, очень важно, ибо: “претерпевший... до конца спасется” (Мат.10:22; 24:13), — также (Евр.3:14,6): “Ибо мы сделались причастниками Христу, если только начатую жизнь твердо сохраним до конца ”, — мы должны также объяснить конкретно и обстоятельно — как праведность и спасение сохраняются в нас, иначе это вновь будет утеряно.
Более всего, таким образом, должно быть осуждено и отвергнуто ложное эпикурейское заблуждение, а именно — когда кое-кто воображает себе, что обретенные вера, праведность и спасение не могут быть утрачены ни из-за каких грехов или порочных поступков — и даже из-за преднамеренных, добровольно совершенных грехов — но что якобы христианин, даже если он, не имея ни страха ни стыда, позволяет проявляться своим порочным похотям, противостоит Святому Духу и преднамеренно впадает в грехи против совести, тем не менее, сохраняет веру, благодать Божью, праведность и спасение.
Для пресечения этого пагубного заблуждения, оправданным верой христианам должны почаще повторяться и внушаться следующие истинные, неизменные и суровые предупреждения: “Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники... Царства Божия не наследуют” (1Кор.6:9). “Ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога ” (Ефес.5:5). “Ибо, если живете по плоти, то умрете” (Рим.8:13). “За которые [за блуд, нечистоту и т.п.] гнев Божий грядет на сынов противления” (Кол.3:6).
Однако то, когда и каким образом увещевания к добрым делам могут действительно использоваться без ущерба доктрине о вере и артикулу об оправдании, показано в Апологии на прекрасном примере — когда в артикуле XX, по библейскому фрагменту (2Пет.1:10), гласящему: “...Более и более старайтесь делать твердым ваше звание и избрание”, — говорится следующее: “Петр учит о том, почему должны совершаться добрые дела, а именно — для того, чтобы мы могли делать твердым наше звание и избрание, то есть чтобы мы не отпали от нашего призвания из-за своих грехов. ‘Совершайте добрые дела, — говорит он, — чтобы вы могли пребывать в вашем небесном призвании, чтобы вы не отпали снова и не утратили Духа и даров, посланных вам не за счет добрых дел, которые следуют, но по милости, через Христа, и теперь поддерживающихся верой. Но вера не сохраняется в тех, кто живет грешной жизнью, теряет Святого Духа и отвергает покаяние’”. Так сказано в Апологии.
Но, с другой стороны, смысл (истина) не в том, что вера только в начале ухватывается за праведность и спасение, а затем прекращает [слагает с себя] свое служение, передавая его добрым делам, будто бы далее они должны поддерживать (сохранять) веру и обретенные ею праведность и спасение. Но, для того чтобы обетование — не только о принятии, но также и о сохранении праведности и спасения — могло быть в нас твердым и непоколебимым, Св.Павел в Рим.(5:2) приписывает вере не только вхождение в благодать, но также и то, что мы пребываем в благодати и хвалимся будущей славой [“надеждою славы Божьей”], то есть — в начале, в середине [в процессе] и в конце он приписывает все одной лишь вере. Подобным же образом, в Рим.(11:20): “Они отломились неверием, а ты держишься верою”. “...Примирил нас в теле Плоти Его, смертью Его, чтобы представить вас святыми и непорочными и неповинными пред Собою, если только пребываете тверды и непоколебимы в вере...” (Кол.1:22). “Силою Божиею чрез веру соблюдаемых ко спасению”. Подобным же образом: “Достигая наконец верою вашею спасения душ” (1Пет.1:5,9).
Тогда — поскольку из Слова Божьего очевидно, что вера является истинным и единственным средством, которым праведность и спасение не только обретаются нами, но также и сохраняются в нас Богом — постановление Тридентского Собора, и все провозглашенное в том же духе, по справедливости должно быть отвергнуто; а именно: что наши добрые дела сохраняют [поддерживают] спасение, или — что праведность, которая была получена верой, или даже сама вера, полностью или частично сохраняется и поддерживается нашими делами.
Ибо — хотя, до возникновения этого противоречия, довольно много истинных учителей использовали эти и подобные выражения при истолковании Святых Писаний, нисколько, однако, не намереваясь поддерживать этим вышеупомянутые заблуждения папистов — все же, после того как возникло противоречие относительно данных выражений, из которого произошли всевозможные ожесточенные конфликты [споры, обиды и разногласия], наиболее надежно, согласно увещеваниям Св.Павла из 2Тим.1:13, “держаться образца здравого учения”, как чистой доктрины, посредством которой можно избежать многих спорных вопросов и уберечь Церковь от многих скандалов и наговоров.
В-четвертых — относительно утверждения о том, что добрые дела, якобы, ущербны для спасения, мы объясняем между собой следующее: Если кто-то желает притянуть добрые дела к артикулу об оправдании, либо возложить на них свою праведность или упование на спасение, чтобы заслужить милость Божью и обрести спасение ими — то на это не мы, а сам Св.Павел отвечает, повторяя это три раза (Филип.3:7 и далее), что дела такого человека не только тщетны и являются помехой, но также вредны ему. Однако вина за это ложится не на сами добрые дела, а на ложную надежду относительно добрых дел, проявляемую вопреки тому, что определенно и ясно утверждается в Слове Божьем.
Однако, из этого ни в коем случае не вытекает, что мы простодушно и прямолинейно утверждаем, будто: ‘добрые дела вредны для спасения верующих’. Ибо в верующих добрые дела являются признаками спасения, когда они совершаются propter veras causas et ad veros fines (из истинных побуждений и с истинными целями) — то есть в том смысле, в каком Бог требует их совершения от возрожденных (Филип.1:20), ибо это Божья воля — причем явная воля Божья — чтобы верующие совершали добрые дела, которые Святой Дух производит в верующих, и которые угодны Богу ради Христа, и за которые Он обещает славную награду в этой жизни и в жизни грядущей.
Это утверждение также осуждается и отвергается в наших церквях, потому что в форме прямого заявления оно ложно и отвратительно, так как порядок и приличие могут быть ослаблены им, а варварская, беспутная, беззаботная, эпикурейская жизнь может возникнуть и укрепиться. Ибо того, что наносит ущерб спасению человека, он должен избегать с величайшим усердием.
Однако, поскольку христиан не следует удерживать от добрых дел — но необходимо увещевать и усердно побуждать к ним — это голое [чересчур прямолинейное] утверждение не должно использоваться или защищаться в Церкви Христовой, поскольку является несовместимым с ней.

V. О ЗАКОНЕ И ЕВАНГЕЛИИ

Поскольку различие между Законом и Евангелием является особо ярким светом, служащим тому, чтобы Слово Божье могло правильно преподаваться [сопоставляться и соотноситься], и чтобы Писания Святых пророков и Апостолов могли надлежащим образом истолковываться и пониматься, мы должны оберегать его с особой заботой — для того, чтобы две эти доктрины не смешивались друг с другом, или чтобы из Евангелия не делали Закон, в результате чего добродетель Христова тускнеет, а обеспокоенные [своими грехами] души лишаются утешения, получаемого ими из Святого Евангелия, когда оно проповедуется верно и во всей своей чистоте, и дающего им поддержку в самых тягостных испытаниях и тяжбах с угрозами Закона.
И в этом вопросе также возникло разногласие между некоторыми теологами Аугсбургского Исповедания, ибо одна сторона утверждала, что Евангелие, строго говоря, является не только проповедью благодати, но, в то же время — также и проповедью покаяния, обличающей величайший грех, а именно — неверие. Однако другая сторона настаивала на том, что Евангелие, строго говоря, не является проповедью покаяния или порицания [проповедью покаяния, осуждения греха], поскольку это есть функция Закона Божьего — порицать все грехи, а значит, и неверие также; но что Евангелие — это, по существу, проповедь милости и благоволения Божьего ради Христа, посредством которой прощается неверие обращенных, которое раньше было присуще им, и которое порицал Закон Божий.
Данное разногласие было вызвано, главным образом, тем, что термин Евангелие не всегда использовался и понимался в одном и том же смысле, но — как в Святых Писаниях, так и древними и современными учителями Церкви — трактовался двумя способами.
Ибо иногда он используется так, что под ним подразумевается все учение Господа нашего Христа, которое Он провозгласил во время Своего земного служения и заповедал провозглашать в Новом Завете, а следовательно — в него [в этот термин] включается объяснение Закона и провозглашение благоволения и милости Бога, Его Небесного Отца, как сказано (Марк.1:1): “Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия”. И вслед за этим провозглашаются его основные положения: покаяние и прощение грехов. Таким образом, когда Христос после Своего воскресения заповедовал Апостолам идти по всему миру и проповедовать Евангелие (Марк.16:15), Он изложил сущность всего учения в нескольких словах, сказав: “Так написано, и так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах...” Павел также называет все свое учение Евангелием (Деян.20:21), но он заключает основное содержание этого учения в двух положениях: покаяние перед Богом и вера в нашего Господа Иисуса Христа.
И в этом смысле generalis definito, то есть описание слова Евангелие, используемого в широком понимании (смысле), без строгого различения Закона и Евангелия, верно, когда говорят, что Евангелие — это проповедь покаяния и прощения грехов. Ибо Иоанн [Креститель], Христос и Апостолы начали проповедовать с покаяния и настоятельно преподавали не только милостивое обетование о прощении грехов, но также и Закон Божий.
Помимо этого, термин Евангелие применяется в другом, а именно — в узком смысле слова, и в этом случае в него не включается проповедь покаяния, но под ним подразумевается только проповедь благодати Божьей; так [например], сразу же после фрагмента (Марк.1:15) — Иисус говорит: “Покайтесь и веруйте в Евангелие”.
Подобным образом — термин “покаяние” также не используется в Святых Писаниях в одном и том же смысле. Ибо в некоторых фрагментах Святых Писаний — данным словом описывается полное обращение человека, как [например] в Лук.(13:5): “Если не покаетесь, все так же погибнете”. И в Лук.(15:7): “...На небесах более радости будет об одном грешнике кающемся...”.
Но во фрагменте (Марк.1:15), а также во всех остальных местах, где покаяние и вера во Христа (Деян.20:21) или покаяние и прощение грехов (Лук.24:46,47) упоминаются раздельно — “покаяться” [“раскаяться”] значит не что иное, как [просто] признать свои грехи, возыметь сердечное сожаление о них и оставить их.
Это осознание приходит от Закона, но его недостаточно для спасительного обращения к Богу, если к нему не добавляется вера во Христа, добродетели которой утешительная проповедь Святого Евангелия предлагает всем раскаявшимся грешникам, устрашенным проповедью Закона. Ибо Евангелие провозглашает прощение грехов не грубым сердцам, чувствующим себя вполне комфортно и безопасно в своих грехах, но сокрушенным, то есть кающимся (Лук.4:18). И для того, чтобы покаяние или угрозы Закона не обернулись отчаяньем, к ним должна быть добавлена проповедь Евангелия — чтобы это (покаяние) могло стать покаянием ко спасению (2Кор.7:10).
Ибо — поскольку проповедь Закона без Христа либо делает людей самонадеянными, когда они начинают воображать, что могут исполнить Закон внешними делами, либо повергает их в полное отчаянье — Христос берет Закон в Свои руки и истолковывает его духовно (Мат.5:21 и далее; Рим.7:14 и 1:18), таким образом являя Свой гнев с Небес на всех грешников и показывая, как велик этот гнев тем, что направляет их к Закону — и от него они прежде всего учатся правильно осознавать свои грехи — это знание, которого Моисей никогда не смог бы добиться от них. Ибо, как свидетельствует Апостол во 2Кор.(3:14 и далее), хотя закон Моисеев читался, покрывало, которое он положил на свое лицо, никогда не снималось, так что люди не могут понять Закон духовно и не осознают, как велики его требования к нам, и насколько сурово он проклинает и осуждает нас потому, что мы не можем соблюдать или исполнять его. “Но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается” (2Кор.3:16).
Следовательно, Дух Христов должен не только утешать, но также — через служение Закона — обличать мир о грехе (Иоан.16:8) и, таким образом, должен сделать, как говорит пророк (Ис.28:21): “opus alienum, ut faciat opus proprium”, — то есть Он должен “сделать дело Свое, необычайное дело (порицания)” — для того, чтобы Он мог [после этого] делать уже свое “собственное служение”, заключающееся в утешении и проповеди благодати. Ибо с этой целью Он был заслужен [у Отца] и послан к нам Христом, и по этой причине, также, Он назван Утешителем; доктор Лютер объясняет это в своих комментариях к Евангелию на пятое воскресенье после Троицына дня следующими словами:
“Все, что проповедует о наших грехах и гневе Божьем — будь то проповедь о том, как или когда это будет — относится к проповеди Закона. Евангелие же — это такая проповедь, которая показывает и дает исключительно благодать и прощение во Христе, хотя — истинно и верно, что Апостолы и проповедники Евангелия (как делал и Сам Христос) подтверждают проповедь Закона и начинают это с тех (производят это для тех), кто еще не признает своих грехов и не устрашен [осознанием] гнева Божьего, как Он говорит в Иоан.(16:8): ‘И Он [Святой Дух] пришед обличит мир о грехе и о правде и о суде. О грехе, что не веруют в Меня’. Да может ли быть более сильное, более устрашающее провозглашение и проповедь гнева Божьего против греха, чем просто страдания и смерть Христа, Сына Его? Но поскольку все это проповедует гнев Божий и устрашает людей, это не является все же проповедью Евангелия и проповедью Самого Христа, но является проповедью Моисея и Закона против нераскаявшихся. Ибо Евангелие и Христос никогда не были избраны [предписаны] и даны для устрашения и осуждения, но для утешения и ободрения тех, кто устрашен и робок.
И еще: Христос говорит, что Святой Дух (Иоан.16:8) ‘пришед обличит мир о грехе’, но это не может быть сделано иначе, как через истолкование Закона ” (Jena, Tom.2, fol.455).
Также и в Шмалькальденских Артикулах говорится: “Новый Завет сохраняет и настойчиво твердит о служении [функции] Закона, открывающего грехи и гнев Божий. Но к этому служению немедленно добавляется обетование милости посредством Евангелия”.
И в Апологии сказано: “Для истинного и благотворного покаяния — проповеди одного лишь Закона недостаточно, НО К ЭТОМУ ДОЛЖНО БЫТЬ ДОБАВЛЕНО ЕВАНГЕЛИЕ. Таким образом, две доктрины неразрывно связаны [принадлежат к единому целому] и должны настоятельно утверждаться [проповедоваться] рядом, но — в определенном порядке и с надлежащим различием. И по справедливости осуждаются антиномианисты или критики Закона, которые вытесняют проповедь Закона из Церкви и хотят, чтобы не Законом, но Евангелием порицались грехи и преподавалось покаяние и сожаление”.
Но — дабы каждый мог видеть, что в разногласии, с которым мы имеем дело, мы ничего не утаиваем, представляя дело христианскому читателю прямо и ясно — [мы заявляем, что]
мы единодушно веруем, учим и исповедуем, что Закон, строго говоря, является Божественным учением, в котором открывается праведная и неизменная воля Божья в отношении того, какими должны быть природа, помыслы, слова и дела человека, чтобы он (человек) был угоден и приемлем для Бога — и он [Закон] грозит нарушителям гневом Божьим, а также временным и вечным наказаниями. Ибо, как пишет Лютер, возражая противникам Закона [антиномианистам]: “Все, что порицает грех — является Законом и относится к Закону, специфическим служением [специфической функцией] которого является обличение греха и ведение к познанию [осознанию] грехов” (Рим.3:20; 7:7), — и, поскольку неверие является корнем и источником всех предосудительных грехов [всех грехов, которые должны быть осуждены и обличены], Закон порицает и неверие также.
Подобным же образом истинно и то, что Закон и его учение иллюстрируются и объясняются Евангелием, хотя при этом специфическим служением [специфической функцией] Закона остается все же обличение грехов и учение о добрых делах.
Таким образом, Закон порицает неверие, [то есть] когда люди не веруют в Слово Божье. Итак, поскольку только Евангелие надлежащим образом учит и заповедует веровать во Христа, оно является Словом Божьим, посредством же служения Закона — Святой Дух также порицает неверие — то что люди не веруют во Христа — хотя, по существу, только Евангелие учит о спасительной вере во Христа.
Однако — раз человек не исполнил, но нарушил Закон Божий, и его развращенная природа, помыслы, слова и дела борются против Закона, из-за чего он пребывает под гневом Божьим, [духовно] мертв, испытывает всевозможные временные бедствия и наказание адского огня — Евангелие, по существу, является доктриной, которая учит, во что человек должен уверовать, чтобы обрести прощение грехов перед Богом, а именно — что Сын Божий, наш Господь Христос, взял на Себя и понес проклятие Закона, искупил и оплатил все наши грехи, и что только через Него мы снова обретаем благосклонность Божью, прощение грехов верой, избавление от смерти и всех наказаний за грехи и вечное спасение.
Ибо все, что утешает, все, что предлагает благосклонность и милость Божью нарушителям Закона — является и по существу называется Евангелием, Благой и радостной Вестью о том, что Бог не будет наказывать (за) грехи, но простит их ради Христа.
Таким образом, каждому раскаявшемуся грешнику следует уверовать — то есть возложить всю свою уверенность (все свое упование) на одного лишь Господа Христа, на то, что Он “предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего” (Рим.4:25), на то, что “не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом” (2Кор.5:21), на Того, “Который сделался для вас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением” (1Кор.1:30), чья покорность засчитывается нам в праведность перед строгим судом Божьим — так, что Закон, как уже заявлялось выше, является служением смертоносным буквам (2Кор.3:7), а Евангелие — “есть сила Божия ко спасению всякому верующему” (Рим.1:16), проповедующая праведность, и дает Духа (1Кор.1:18; Гал.3:2). Также и доктор Лютер почти во всех своих трудах обращал особое внимание на это различие и надлежащим образом показал, что познание Бога, получаемое из Евангелия, совершенно отлично от того, что познается Законом, потому что даже язычники в некоторой степени имеют знание о Боге из природного закона, хотя эти знания никогда не были верными, и они (язычники) никогда не прославляли Его правильно (Рим.1:20 и далее).
От начала мира две эти доктрины, с надлежащим различием, непрестанно и бок о бок прививались в Церкви Божьей. Ибо потомкам почтенных патриархов, а также и самим патриархам не только постоянно напоминалось о том, как в начале человек был создан праведным и святым пред Богом и через искушение Змея нарушил заповедь Божью, стал грешником, извратил и низвергнул сам себя со всем своим потомством в смерть и вечное осуждение — но также они ободрялись и утешались проповедью о “семени жены, которое будет поражать Змея в голову” (Быт.3:15), а также о “семени Авраама, в котором благословятся все народы земли” (Быт.22:18), и о Сыне Давидовом, “Который восстановит колена Израилевы и будет светом народам” (Пс.109:1; Ис.49:6; Лук.2:32), Который “изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши”, на Ком было “наказание мира и ранами Которого мы исцелились” (Ис.53:5).
Мы веруем и исповедуем, что две эти доктрины должны непрестанно, до самого конца сего мира, прививаться в Церкви Божьей, хотя и с надлежащим разграничением, о котором мы уже слышали — для того, чтобы через проповедь Закона и его угроз в служении Нового Завета сердца нераскаявшихся людей могли быть устрашены и приведены к осознанию своих грехов и к покаянию, но не таким образом, чтобы в процессе этого они упали духом и впали в отчаянье, а чтобы [поскольку Закон — это “детоводитель ко Христу, дабы нам оправдаться верою” (Гал.3:24), и таким образом он направляет и ведет нас не от Христа, но ко Христу, Который есть “конец закона ” (Рим.10:4)]
они были утешены и укреплены проповедью Святого Евангелия о Христе, Господе нашем, а именно — [проповедью о том] что верующим в Евангелие Бог прощает все их грехи посредством (через) Христа, ради Него принимает их как Своих чад и, из чистого милосердия, безо всяких добродетелей с их стороны, оправдывает и спасает их, хотя и не таким образом, что они могут злоупотреблять милостью Божьей и, уповая на милосердие, грешить —
как убедительно и верно показывает Павел (2Кор.3:7 и далее), говоря о различиях между Законом и Евангелием.
Итак, для того чтобы обе доктрины — доктрина Закона и доктрина Евангелия — не смешивались друг с другом, и то, что принадлежит одной из них, не приписывалось другой, в результате чего заслуги и добродетели Христовы тускнеют, и Евангелие снова превращается в доктрину Закона — что произошло в папстве — и, таким образом, христиане лишаются истинного утешения от угроз Закона, которое они имеют в Евангелии, и папству снова открывается дверь в Церковь; таким образом, истинное и надлежащее различие между Законом и Евангелием должно со всем усердием прививаться и сохраняться, и также должно усердно предотвращаться все, что способствует смешению inter legem et evangelium (между Законом и Евангелием), то есть посредством чего две доктрины — Закон и Евангелие — могут быть перепутаны и смешаны в одну доктрину. Следовательно, опасно и ошибочно обращать Евангелие — в строгом смысле слова, Евангелие, отличающееся от Закона — в проповедь покаяния или обличения [в проповедь покаяния, обличающего грех]. Ибо Евангелие, понимаемое в общем смысле целой доктрины, о чем и в Апологии говорится несколько раз, является проповедью покаяния и прощения грехов. Между тем, однако, Апология также показывает, что Евангелие, строго говоря, является обетованием о прощении грехов и об оправдании через Христа, Закон же является доктриной, которая обличает и осуждает грех.

VI. О ТРЕТЬЕМ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ЗАКОНА БОЖЬЕГО

Поскольку Закон Божий используется: 1) не только для поддержания внешнего порядка и благопристойности — в противовес необузданным, непокорным людям; 2) а также — для приведения им людей к осознанию своих грехов; 3) и, кроме того — чтобы когда они (люди) родятся снова [свыше] от Духа Божьего, обращаются к Господу, и, в результате, покрывало Моисеево снимается с них, они жили по Закону и ходили в нем — возникло разногласие между некоторыми теологами относительно этого третьего и последнего применения Закона.
Ибо одна сторона утверждает, что Закон не учит возрожденных новой покорности или тому, в каких добрых делах они должны ходить, и что это учение [о добрых делах] не должно побуждаться (проистекать) оттуда [из Закона], потому что они были освобождены Сыном Божьим, стали храмом Его Духа, и, таким образом, делают добровольно, сами по себе, все, что Бог требует от них — по побуждению Святого Духа, подобно тому, как солнце само по себе, безо всякого [внешнего] побуждения совершает свой обычный путь.
В противовес этому — другая сторона учит, что, хотя истинно верующие действительно побуждаются Духом Божьим и, таким образом, согласно внутреннему своему человеку, добровольно исполняют волю Божью — все же Святой Дух использует именно написанный Закон для их наставления, посредством чего истинно верующие также учатся служить Богу не согласно своим собственным помыслам, но согласно Его Слову и написанному Закону, являющемуся надежным правилом и критерием благочестивой жизни, того, как вести ее в соответствии с вечной и неизменной волей Божьей.
Для объяснения и окончательного урегулирования данного разногласия — мы [заявляем, что] единодушно веруем, учим и исповедуем, что хотя истинно верующие, воистину обращенные к Богу и оправданные христиане освобождены и избавлены от проклятия Закона, все же они должны ежедневно проявлять себя [упражняться] в Законе Господнем, как сказано (Пс.1:1,2; 118:1): “Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных... но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь!” Ибо Закон — это зеркало, в котором точно отражается воля Божья и то, что угодно Ему, и которое [таким образом] должно постоянно выставляться перед верующими, и о котором им следует твердить усердно и непрестанно.
Ибо, хотя известно, что закон положен не для праведника, как свидетельствует Апостол в 1Тим.(1:9), но для беззаконных — тем не менее, это не следует понимать примитивно, в том смысле, что оправданные должны [или могут] жить беззаконно. Ибо Закон Божий был записан у них в сердце, и, также, первому человеку, сразу же после его сотворения, был дан Закон, согласно которому он должен был вести себя. Но значение слов Св.Павла заключается в том, что Закон не может обременять своим проклятием тех, кто был примирен с Богом через Христа, точно так же, как он не должен раздражать возрожденных своим принуждением, потому что они находят удовольствие в Законе Божьем по своему внутреннему человеку.
И в самом деле, если бы верующие и избранные чада Божьи были полностью возрождены в этой жизни обитающим в них Духом — так, чтобы в их природе и всех ее силах они были бы полностью свободны от греха, — то они не нуждались бы ни в каком Законе, и, следовательно, никто не должен был бы также и направлять их, но они могли бы делать сами, совершенно добровольно, безо всякого назидания, увещевания, побуждения или руководства Закона, то, что они должны исполнять согласно воле Божьей — подобно тому, как солнце, луна и все небесные созвездия движутся сами по себе, своим обычным путем, свободно и беспрепятственно, без увещевания, побуждения, руководства, понукания или принуждения, согласно порядку, однажды установленному для них Богом, да, точно так же, как святые Ангелы проявляют совершенно добровольную покорность.
Однако, верующие не обновлены в этой жизни полностью и совершенно, completive vel consummative [как говорили древние], ибо, хотя их грех покрыт совершенной покорностью Христовой так, что он не вменяется верующим в осуждение, и также подавление [умертвление] ветхого Адама и обновление их ума началось через Святого Духа — тем не менее, ветхий Адам все еще присутствует в их природе и во всех ее внешних и внутренних силах.
Об этом Апостол пишет в Рим.(7:18 и далее): “Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе”. И снова: “Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю”. Подобным же образом: “Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих”. А также (Гал.5:17): “Ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы”.
Таким образом, из-за этих похотей плоти — истинно верующие, избранные и возрожденные чада Божьи нуждаются в этой жизни не только в ежедневном наставлении и увещевании, предупреждении и угрозах Закона, но также и в частых наказаниях, чтобы они пробудились [чтобы древний человек был изгнан из них] и следовали Духу Божьему, как сказано в Пс.(118:71): “Благо мне, что я пострадал, дабы мне научиться уставам Твоим”. И в 1Кор.(9:27): “Но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным”. И снова (Евр.12:8): “Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы — незаконные дети, а не сыны”, — доктор Лютер подробно и пространно объяснил это в летней части церковного послания по случаю девятнадцатого воскресения после Троицына дня.
Но мы также должны пояснить четко и определенно — что именно для новой покорности верующих производит, порождает и создает Евангелие, и каково при этом служение Закона в отношении добрых дел верующих.
Ибо Закон действительно говорит, что такова воля и заповедь Божья, чтобы мы ходили в обновленной жизни — однако он не дает сил и способностей, чтобы начать и совершать это. Но Святой Дух, Который дарован и принят не через Закон, но через проповедь Евангелия (Гал.3:14) — обновляет сердце.
Впоследствии, таким образом, Святой Дух использует Закон для того, чтобы учить им возрожденных, подчеркивать и указывать им на Десять Заповедей, которые есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим.12:2), и в которых заключаются добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять (Ефес.2:10). Он побуждает к ним (к добрым делам), а когда, из-за своей плоти, они (люди) праздны, небрежны и непослушны в этом деле — Он обличает [порицает] их за это посредством Закона; так что Он исполняет две функции одновременно: Он убивает и животворит, Он ведет в ад и снова возводит [оттуда]. Ибо Его служение — не только утешать, но также и обличать, как сказано: “И Он пришед обличит мир [который включает также и ветхого Адама] о грехе и о правде и о суде”.
Но грех — это все, что противоречит Закону Божьему.
И Св.Павел говорит: “Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения...” и т.д., и обличение — это специфическое служение Закона [служение, свойственное только Закону]. Таким образом, как только верующие претыкаются — они порицаются Святым Духом при помощи Закона, и тем же самым Духом поднимаются снова и утешаются проповедью Святого Евангелия.
Но, для того чтобы, насколько это только возможно, предотвратить все недоразумения, и чтобы различие между делами Закона и делами Духа преподавалось и соблюдалось верно, следует особо отметить, что когда мы говорим о добрых делах, соответствующих Закону Божьему (ибо в противном случае — они не являются добрыми делами) — тогда слово Закон имеет только одно значение, а именно: это неизменная воля Божья, согласно которой люди должны вести себя в жизни.
Различие, однако, заключается в делах — из-за отличия людей, которые стремятся жить согласно этому Закону и воле Божьей. Ибо, до тех пор, пока человек не возрожден и [поэтому] ведет себя согласно Закону, совершая добрые дела [только] потому, что они заповеданы Законом, из страха наказания или из желания награды — он все еще находится под Законом, и его дела названы Св.Павлом по существу делами Закона, ибо они вынуждаются Законом, как из рабов, и “святость” таких людей — подобна “святости” Каина [то есть — лицемерна].
Но когда человек возрожден Духом Божьим и освобожден от Закона, то есть избавлен от его руководства, и ведом Духом Христовым — он живет согласно неизменной воле Божьей, заключенной в Законе, и так как он возрожден, он делает все по доброй воле и радостно, и эти дела не называются по существу делами Закона, но являются делами и плодами Духа или, как Св.Павел называет это, законом ума и Законом Христовым. Ибо, как говорит Св.Павел (Рим.8:2) [Рим.7:23; 1Кор.9:21], такие люди более не под Законом, но под благодатью.
Но поскольку верующие не полностью обновлены в этом мире, и ветхий Адам живет в них до самой могилы, в них также сохраняется борьба между духом и плотью. Таким образом, они действительно находят удовольствие в Законе Божьем — по своему внутреннему человеку, но закон в их членах борется против закона их ума. Следовательно, они никогда не бывают без Закона, но, тем не менее, не под Законом, а в нем — они живут и ходят в Законе Господнем, и, тем не менее, ничего не делают по принуждению Закона.
Но если рассматривать все еще живущего в них ветхого Адама, то он должен управляться не только Законом, но также и наказаниями; и тем не менее, он все делает против своей воли и по принуждению, как безбожники, которые управляются и удерживаются в повиновении угрозами Закона (1Кор.9:27; Рим.7:18,19).
Следовательно, эта доктрина Закона также необходима верующим для того, чтобы лишить их надежды на собственную святость и молитвы, а также возможности, ссылаясь на Духа Божьего, учреждать служение собственного образца [собственного изобретения], помимо Слова Божьего и Его заповеди — как сказано во Втор.(12:8,28,32): “...Вы не должны делать... каждый, что ему кажется правильным...”, но “...слушай и исполняй все слова сии, которые заповедую тебе...”, “Не прибавляй к тому и не убавляй от того”.
Итак, кроме всего прочего, доктрина Закона, с ее добрыми делами, необходима по той причине, что без нее человек может запросто вообразить себе, будто его жизнь и деяния совершенны и чисты. Но Закон Божий предписывает верующим добрые дела таким образом, что он (Закон) показывает и одновременно отражает как в зеркале, что в этой жизни они (дела) все еще несовершенны и нечисты в нас, так что мы можем сказать вместе с возлюбленным Павлом (1Кор.4:4): “Ибо, хотя я ничего не знаю за собою, но тем не менее оправдываюсь”. Таким образом Павел, побуждая возрожденных людей к добрым делам, ясно и определенно представляет им Десять Заповедей (Рим.13:9); то, что его добрые дела несовершенны и нечисты, он познает из Закона (Рим.7:7 и далее), а Давид провозглашает в Псалме (118:32; 142:2): “Viam mandatorum tuorum cucurri”; “потеку путем заповедей Твоих...”; “И не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих”.
Но то, как и почему добрые дела верующих, несмотря на их несовершенство и нечистоту в этой жизни из-за греха плоти, тем не менее, приемлемы и угодны Богу — об этом не учит Закон Божий, требующий для угождения Богу — полного, совершенного и чистого повиновения. Но Евангелие учит, что наши духовные приношения становятся приемлемы для Бога через веру, ради Христа (1Пет.2:5; Евр.11:4).
В этом смысле христиане не под Законом, но под благодатью, потому что верой во Христа люди освобождаются от проклятия и осуждения Закона, и потому их добрые дела, хотя они все еще несовершенны и нечисты, приемлемы для Бога через Христа; более того, поскольку они были возрождены, по своему внутреннему человеку они делают угодное Богу не по принуждению Закона, но по обновлению Святым Духом, добровольно и самопроизвольно, от всего сердца. При этом, однако, они постоянно поддерживают (ведут) борьбу с ветхим Адамом.
Ибо ветхий Адам, как непокорный, упрямый осел, по-прежнему является их составной частью и должен принуждаться к повиновению Христову — не только учением, увещеванием, силой и угрозами Закона, но нередко также и “дубинкой” наказаний и бед — до тех пор, пока греховное тело окончательно не прейдет, и человек не обновится полностью и совершенно в воскресении, когда он не будет нуждаться более ни в проповеди Закона, ни в его угрозах и наказаниях, как впрочем и в Евангелии, ибо все это относится к этой [смертной и] несовершенной жизни.
Но когда они встретят Бога лицом к лицу, тогда они, силой обитающего в них Духа Божьего, будут исполнять волю Бога [Отца Небесного] радостно, добровольно, непринужденно, безо всякой помехи, в чистоте и совершенстве — и будут радоваться этому вечно.
Соответственно, мы отвергаем и осуждаем, как пагубное и вредоносное для христианского порядка и для истинной благочестивости, заблуждение о том, что Закон — в вышеупомянутой мере и степени — не должен настоятельно проповедоваться христианам и истинным верующим, но (должен проповедоваться) лишь неверующим, нехристианам и нераскаявшимся грешникам.

VII. О СВЯТОМ ПРИЧАСТИИ

Некоторые полагают, что рассмотрение этого артикула не следовало бы включать в данный документ, в котором мы намерены раскрыть артикулы, послужившие источниками противоречий между теологами Аугсбургского Исповедания (от которого, вскоре после того как оно было составлено и представлено в Аугсбурге, в 1530 г., императору, сакраментарии полностью отказались и отмежевались, представив собственное исповедание); все же, поскольку некоторые теологи и прочие, хвалящиеся своей приверженностью Аугсбургскому Исповеданию, увы, уступили сакраментариям в этом артикуле — причем более не скрываясь, но отчасти открыто и идя против своей совести, — попытались извратить и существенно исказить Аугсбургское Исповедание, чтобы в этом артикуле привести его в полное согласие с доктриной сакраментариев, мы не можем и не должны пренебрегать нашим свидетельством посредством исповедания нами божественной истины также и в этом документе, и должны повторить истинное значение и надлежащее понимание слов Христа и Аугсбургского Исповедания в связи с этим артикулом, и [поскольку мы признаем это своей обязанностью], насколько это в наших силах, с Божьей помощью сохранить ее [эту чистую доктрину] также и для потомков, и преданно предупредить наших слушателей, заодно с остальными благочестивыми христианами, об этом полностью противоречащем Божественному Слову и Аугсбургскому Исповеданию и часто осуждавшемся пагубном заблуждении.

STATUS CONTROVERSIAE

Основное противоречие между нашей доктриной и доктриной сакраментариев по данному артикулу:

Хотя некоторые сакраментарии стараются применять слова, как можно более близкие к тем словам, которые используются в Аугсбургском Исповедании, а также стиль и обороты речи, используемые в наших церквях [церквях, приверженных Аугсбургскому Исповеданию], а также исповедуют, что во время Святого Причастия Тело Христово воистину принимается верующими — тем не менее, когда мы настаиваем на том, чтобы они изложили значение своих слов надлежащим образом, искренне и ясно, они единодушно провозглашают, что истинные, существенные Тело и Кровь Христовы отсутствуют в освященном хлебе и вине при проведении Святого Причастия, так же, как небо отсутствует на земле [истинные Тело и Кровь Христовы отличаются от хлеба и вина, присутствующих во время проведения Святого Причастия, как небо и земля]. Ибо их собственные слова звучат так: Abesse Christi corpus et sanguinem a signis tanto intervallo dicimus, quanto abest terra ab altissimis coelis. То есть: “Мы утверждаем, что Тело и Кровь Христовы так же далеки от символов, как земля далека от высших Небес”.
Таким образом, они понимают это присутствие Тела и Крови Христовых не в смысле их присутствия здесь, на земле, но лишь respectu fidei (по отношению к вере) [когда они говорят о присутствии Тела и Крови Христовых на Причастии, они не подразумевают, что Тело и Кровь присутствуют на земле — разве что верой], то есть — что наша вера, возобновленная [освеженная] и побужденная видимыми символами, точно так же как проповедуемым Словом, возносится превыше всех Небес и принимает Тело Христово, присутствующее там, на Небесах; да, Самого Христа, со всеми Его благами — (принимает) истинным и существенным образом — но, тем не менее, только духовно. Ибо [они считают, что], как хлеб и вино присутствуют здесь, на земле, а не на Небесах, так Тело Христово присутствует теперь на Небесах, а не на земле, и, следовательно, во время Святого Причастия ничего кроме хлеба и вина устами не принимается.
Итак, по сути они утверждают, что Святое Причастие — это всего лишь символ, внешний признак, по которому можно узнать христиан, и что во время Причастия ничего другого, кроме хлеба и вина (просто символизирующих отсутствующее Тело Христово), не распределяется. Когда эта фикция не выдерживала проверки, они исповедовали, что Господь Христос воистину присутствует на Своем Причастии, а именно — per communicationem idiomatum (посредством передачи свойств) — то есть только Своей божественной природой, но не Своим Телом и Своей Кровью.
Впоследствии, когда слова Христа вынуждали их исповедать, что Тело Христово присутствует при Причастии — они все же понимали и провозглашали это не иначе как духовно [говорили только о духовном присутствии], то есть о приобщении верой к Его силе, действенности и добродетелям; потому что [как они говорят] посредством Духа Христова — Который вездесущ — наши тела — в которых Дух Христов обитает здесь, на земле, — объединяются с Телом Христовым — которое на Небесах.
В результате многие великие люди были введены в заблуждение этими тонкими и правдоподобными изречениями, заявляя и хвалясь, что не имеют другого мнения, кроме как того, что Господь Христос присутствует во время Своего [Святого] Причастия воистину, по сути и как живой; но они понимают это только относительно Его божественной природы, а не относительно Его Тела и Крови, которые, как они говорят, присутствуют теперь на Небесах и нигде в другом месте; и что Он дает нам вместе с хлебом и вином Свое истинное Тело и истинную Кровь для ядения, чтобы мы приобщались к ним духовно, через веру, но не телесно, устами.
Ибо они понимают слова, произнесенные во время Вечери: “Ядите: сие есть Тело Мое”, — не по существу, буквально, как они написаны, но образно, как фигуральное выражение — так, что ядение Тела Христова означает не что иное, как верование, а Тело эквивалентно символу, то есть является знаком или образом Тела Христова, которое во время Причастия находится не на земле, но только на Небесах. Слово “есть” они истолковывают sacramentaliter seu modo significativo (сакраментально, или в свидетельствующей манере), nequis rem cum signis ita putet copulari, ut Christi quoque caro nunc in terris adsist modo quodam invisibili et incomprehensibili (для того, чтобы никто не мог думать, будто суть настолько соединена с символами, что Плоть Христова также невидимо и непостижимо присутствует теперь на земле);
то есть что Тело Христово объединено с хлебом сакраментально, или “как свидетельство” — так, что верующие и благочестивые христиане столь же наверняка духовно причастны Телу Христову, находящемуся наверху, на небесах, сколь наверняка они едят хлеб своими устами. Но то, что Тело Христово вещественно, хотя и невидимо и непостижимо, присутствует во время Причастия здесь, на земле, и принимается устами, вместе с освященным хлебом — даже лицемерами или только кажущимися [или называющими себя] христианами, — это они обычно отвергают и осуждают, как отвратительное богохульство.
В противовес этому — Аугсбургское Исповедание, опираясь на Слово Божье, учит о Вечере Господней: “Что истинные Тело и Кровь Христовы воистину присутствуют при отправлении Святого Причастия в виде хлеба и вина, распределяются и принимаются. И противоположная доктрина [нами] отвергается (а именно — учение сакраментариев, представивших свое собственное вероисповедание одновременно с нашим в Аугсбурге — о том, что Тело Христово, поскольку Он вознесся на Небеса, не присутствует здесь, на земле, в Святом Причастии воистину и вещественно” [отвергающее истинное и вещественное присутствие Тела и Крови Христовых в отправляемом на земле Святом Причастии — по той причине, что Христос вознесся на Небеса],
хотя это мнение совершенно ясно выражено в Лютеровском Кратком Катехизисе следующими словами: “Таинство Алтаря [Святое Причастие] — это содержащиеся в хлебе и вине истинные Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа, которые мы, христиане, должны есть и пить по установлению Самого Христа ”.
И в Апологии это не только объясняется еще четче, но также подтверждается словами Павла из 1Кор.10:16 и свидетельством Кирилла: “Одобрен десятый артикул, в котором мы исповедуем, что при отправлении Святого Причастия Тело и Кровь Христовы воистину и вещественно присутствуют, и воистину предоставляются [преподносятся] вместе с видимыми частями — хлебом и вином — тем, кто приходит к Причастию. Ибо поскольку Павел говорит: ‘Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?’ — то отсюда должно следовать, что если бы Тело Христово не присутствовало при Причастии, но лишь Дух Святой воистину присутствовал бы там, то хлеб был бы не приобщением к Телу, но лишь приобщением к Духу Христову. Кроме того — мы знаем, что не только Римская, но также и Греческая церкви учили о телесном присутствии Христа при отправлении Святого Причастия”. И приводится свидетельство Кирилла о том, что Христос, при совершении Святого Причастия, обитает в нас также и телесно — посредством сообщения [передачи нам] Его Плоти.
Впоследствии, когда представившие в Аугсбурге свое собственное вероисповедание по этому артикулу присоединились к Исповеданию наших церквей [показывая своим видом, что одобряют Вероисповедание наших церквей], доктором Мартином Лютером и другими теологами с обеих сторон в 1536 году были составлены и подписаны в Виттенберге следующие Formula Concordiae, то есть артикулы христианского согласия между саксонскими теологами и теологами Верхней Германии:
“Мы слышали, как господин Мартин Буцер следующим образом изложил свое [собственное] мнение и мнение других приехавших с ним из городов проповедников относительно Святого Причастия и Тела и Крови Христовых:
Они исповедуют, согласно словам Иринея, что в этом Таинстве существует два аспекта — небесный и земной. Соответственно, они утверждают и учат, что Тело и Кровь Христовы воистину и вещественно присутствуют в хлебе и вине, предлагаются [распределяются] и принимаются. И хотя они не веруют в пресуществление [изменение субстанции], то есть в вещественное преобразование хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, и не утверждают, будто Тело и Кровь Христовы включены в хлеб LOCALITER, то есть в определенном месте — или же постоянно объединены с ним, вне связи с проведением Таинства — все же они допускают, что через сакраментальное единение хлеб является Телом Христовым, и т.д. [что когда предлагается хлеб, одновременно присутствует и воистину предлагается Тело Христово].
Ибо они не утверждают, что Тело Христово присутствует [в хлебе], когда Таинство не отправляется, когда хлеб просто лежит или содержится в священном сосуде [в дароносице или дарохранительнице] или же переносится с места на место в процессии и выставляется, как это делается в папских церквях.
Во-вторых — они считают, что учреждение этого Таинства Христом действенно в христианском мире [в Церкви], и что действенность его не зависит от достойности или недостойности служителя, проводящего Таинство — равно как и от того, кто его принимает. Таким образом, как говорит Св.Павел, даже недостойные причастны Таинства. Они считают также, что недостойным Тело и Кровь Христовы воистину предлагаются, и недостойные воистину принимают их, если [где] соблюдаются слова установления и заповедь Господа Христа. Но такие люди, как говорит Св.Павел, принимают их [Тело и Кровь] себе в осуждение, ибо они злоупотребляют Святым Таинством, потому что принимают его без истинного покаяния и без веры. Ведь оно было учреждено, чтобы свидетельствовать тем, кто воистину раскаивается и утешает себя верой во Христа — что милость и добродетели Христовы применяются (осуществляются) здесь (сейчас), и что они сделались причастниками Христа и омыты Его Кровью”.
На следующий год — когда главные теологи Аугсбургского Исповедания собрались со всей Германии в Шмалькальдене для совещания по поводу того, что представить на Соборе относительно этой доктрины Церкви — при всеобщем согласии, были составлены доктором Лютером и подписаны, совместно и раздельно, всеми теологами Шмалькальденские Артикулы, в которых ясно, кратко и простыми словами выражается надлежащий и истинный смысл, наиболее точно согласующийся со словами Христа,
а также отметаются все отговорки и лазейки сакраментариев (истолковавших [извративших] Формулу Согласия — то есть вышеупомянутые артикулы единения, составленные годом ранее — в свою пользу, как высказывание о том, что Тело Христово предлагается с хлебом так же, как оно предлагается вместе со всеми Его добродетелями, Словом Евангелия, и что под сакраментальным единением подразумевается не что иное, как духовное присутствие Господа Христа, верой).
Ибо в них [в Шмалькальденских Артикулах] провозглашается: “Хлеб и вино в Святом Причастии являются истинными Телом и Кровью Иисуса Христа, которые предлагаются и принимаются не только благочестивыми, но также и неблагочестивыми христианами [теми, кто только называют себя христианами]”.
Доктор Лютер также более пространно изложил и подтвердил на основе Слова Божьего это мнение в своем Большом Катехизисе, где сказано: “Что же такое тогда Таинство Алтаря? Ответ: Это истинные Тело и Кровь нашего Господа Иисуса Христа — в хлебе и вине и под видом их, — которые нам, христианам, заповедано Словом Христовым есть и пить”.
И чуть ниже: “Я говорю, что это Слово, которое формирует и отличает данное Таинство так, что это является не только хлебом и вином, но является и называется Телом и Кровью Христа ”.
И снова: “Этим Словом вы можете укрепить свою совесть и сказать: Даже если сто тысяч демонов, вместе со всеми фанатиками, воскликнут в один голос: ‘Как хлеб и вино могут быть Телом и Кровью Христа?’ — я знаю, что мудрость всех вместе взятых духов и ученых — не стоит Божественного Величия, заключенного даже в одном Его мизинце. Итак, здесь стоит Слово Христово: ‘Приимите, ядите: сие есть Тело Мое... Пейте из нее все; ибо сие есть Кровь Моя нового завета...’ и т.д. В этом мы пребываем и хотели бы взглянуть на тех, кто учреждает самих себя господами над Ним и совершает это не так, как Он сказал.
Действительно верно, что, если вы отбрасываете Слово или рассматриваете это помимо Слова, вы не имеете ничего, кроме обычного хлеба и вина. Но если слова [установления] остаются с ними [с хлебом и вином], как это и должно быть, тогда, благодаря этому, они [хлеб и вино] воистину являются Телом и Кровью Христа. Ибо, что говорят уста Христовы, то есть истина, потому что Он никогда не может лгать.
Следовательно, можно легко ответить на любые вопросы, которыми люди взволнованы в настоящее время; как, например: ‘Может ли порочный священник проводить Таинство?’ — и другие, подобные этому. Ибо здесь заключается и ответ: ‘Даже если отъявленный негодяй принимает или распределяет [проводит] Таинство, он все равно принимает истинное Таинство — то есть истинные Тело и Кровь Христовы — так же верно, как и делающий это самым достойнейшим образом. Ибо оно (Таинство) основано не на святости людей, но зиждется на Слове Божьем. И как ни один святой на земле — да и Ангел на Небесах — не может превратить хлеб и вино в Тело и Кровь Христа, так никто не может и изменить этого [того, что основано на Слове], даже если кто-то этим и злоупотребляет’.
Ибо Слово, которым было произведено и учреждено это Таинство, не станет ложным из-за человека или его неверия.
Потому что Он не сказал: ‘Если вы, мол, веруете или достойны, тогда примете Мое Тело и Кровь’, — но слова Его таковы: ‘Приимите, ядите: сие есть Тело Мое... пейте... сие есть Кровь Моя’, — а также: ‘Сие творите...’ (а именно — то, что Я теперь делаю, учреждаю, даю и велю вам принять). Это равносильно тому, чтобы сказать: ‘Неважно — достойны вы будете, или нет, вы имеете здесь Его Тело и Кровь — посредством этих слов, которые добавляются к хлебу и вину. Это запомните и соблюдайте тщательно, ибо на этих словах стоит все наше основание и вся наша защита от всяческих заблуждений и искушений, которые когда-либо приходили, либо могут еще прийти’”.
Так говорит Большой Катехизис, в котором учреждено на основании Слова Божьего истинное присутствие Тела и Крови Христовых в Святом Причастии, и это [присутствие] подразумевается не только для верующих и достойных, но также и для неверующих и недостойных.
Но поскольку этот в высшей мере просвещенный человек [доктор Лютер, личность, озаренная несравненными и превосходнейшими дарами Святого Духа] предвидел в Духе, что после его смерти кое-кто попытается заподозрить его в отступлении от вышеупомянутой доктрины и других христианских артикулов, он добавил следующее заявление к своему “Большому Исповеданию”:
“Поскольку я понимаю, что со временем секты растут и заблуждения увеличиваются, и что нет конца ярости и бешенству сатаны — для того чтобы во время моей жизни или после моей смерти некоторые из них [сект и заблуждений] не могли в будущем ссылаться на меня при своей защите и ошибочно цитировать мои труды, подкрепляя свои заблуждения, как уже начали делать сакраментарии и анабаптисты, — я исповедую в этой работе свою веру, пункт за пунктом [относительно всех артикулов нашей веры], пред Богом и перед всем миром — веру, в которой я намереваюсь пребывать до самой смерти, в которой (да поможет мне Бог!) покинуть мир сей и явиться пред судом Иисуса Христа. И если после моей смерти кто-то скажет: ‘Если бы доктор Лютер был жив сейчас, то мы должны были бы истолковывать или учить тот или иной артикул по-другому, потому что он не полностью рассмотрел его’, —
против этого я заявляю сейчас, как тогда, и тогда, как сейчас, что, по милости Божьей, я самым усердным образом и многократно сравнивал все эти артикулы с Писаниями [проверял их неоднократно и очень часто, сверяя со Святыми Писаниями], много раз перечитал их и встал бы на их защиту с той же уверенностью, с какой я защищаю сейчас Таинство Алтаря.
Я не пьяница и не легкомысленный [бездумный] человек; я осознаю то, что говорю [отвечаю за свои слова]; я также небезразличен к тому, что будет со мной по пришествии Господа Христа, на последнем суде. Таким образом, я хочу, чтобы никто не считал это шуткой или пустыми разговорами. Это серьезное дело для меня, ибо, по милости Божьей, я знаю сатану очень хорошо — если он может извращать и спутывать Божье Слово, то чего он не сможет сделать с моими словами или со словами другого человека?” (Tom.2, Wittenb., German, fol.243).
После этого заявления доктор Лютер, да будет благословенна память о нем, представляет среди других артикулов также следующий: “Подобным же образом я утверждаю и исповедую относительно Таинства Алтаря, что при его проведении Тело и Кровь Христовы воистину принимаются устами в хлебе и вине, даже если священники [служители], проводящие его [Святое Причастие], или те, кто принимают его, не веруют или недостойно используют его. Ибо оно зависит не от веры или от неверия людей, но от Слова Божьего и Его установления, если они (люди) не изменяют Слова Божьего и установления и не истолковывают его по-другому, как делают в настоящее время враги Причастия, которые, конечно, не имеют (при Причастии) ничего, кроме хлеба и вина, ибо они также не имеют слов и назначенных установлений [слов установления], но извратили и изменили их согласно своим собственным [ложным] представлениям” (fol.245).
Доктор Лютер, несомненно лучше других понимавший истинное и правильное значение Аугсбургского Исповедания, остававшийся постоянно верным ему до самого своего конца и защищавший его — незадолго до своей смерти решительно подтвердил свою веру относительно данного артикула в своем последнем исповедании, где он пишет следующее: “Я резко осуждаю, как сакраментариев и фанатиков — которыми они и являются — всех, кто не будет веровать в то, что хлеб Господень в Святом Причастии является Его истинным и сущим Телом, которое безбожники или иуды принимают устами так же, как это делал Св.Петр и все [другие] святые. [Я говорю, что] тот, кто не будет веровать в это, пусть оставит меня и не надеется ни на какое общение со мной, и это не подлежит пересмотру [таково мое мнение, которого я не собираюсь изменять]” (Tom.2, Wittenb., German, fol.252).
Из этих объяснений, и особенно — из объяснений доктора Лютера, как основного (главного) учителя Аугсбургского Исповедания, каждый разумный человек, любящий истину и мир, несомненно может понять, в чем же всегда заключалось истинное значение и понимание Аугсбургского Исповедания относительно данного артикула.
Ибо, помимо высказываний Христа и Св.Павла (о том, что хлеб в Причастии является Телом Христовым или приобщением Тела Христова ), причина, по которой применяются выражения: “под видом хлеба ”, “с хлебом”, “в хлебе” [Тело Христово присутствует и предлагается], — заключается в том, что их посредством может быть отвергнуто папистское понятие о пресуществлении и отображено сакраментальное единение неизменной сущности хлеба и Тела Христова —
так же, как выражение: Verbum caro factum est, — “И Слово стало плотию” [Иоан.1:14], — повторяется и объясняется эквивалентными выражениями: “Слово... обитало с нами”, — а также [Кол.2:9]: “Ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно”, — а также [Деян.10:38]: “...Бог был с Ним”, — а также [2Кор.5:19]: “Бог во Христе”, и т.п., а именно: что божественная сущность не превращается [не изменяется] в человеческую природу, но две природы в своем неизменном виде личностно объединены. [Эти фразы повторяют и провозглашают вышеупомянутое выражение Иоанна о том, что посредством воплощения божественная сущность не преобразована в человеческую природу — но что две природы без их перемешивания личностно объединены].
Многие выдающиеся учителя древности, такие как Юстин, Киприан, Августин, Лев, Геласий, Златоуст и другие, использовали такое сравнение, касающееся слов свидетельства Христова: “Сие есть Тело Мое”, — что как во Христе неразрывно соединены две самостоятельные и неизменные природы, так и в Святом Причастии две сути — естественный хлеб и истинное, сущее Тело Христово — присутствуют вместе здесь, на земле, в учрежденном (заповеданном) отправлении Таинства.
Хотя это единение Тела и Крови Христовых с хлебом и вином не является личностным единением, как единение двух природ Христа, однако доктор Лютер и наши теологи в часто упоминаемых Артикулах Согласия [Формуле Согласия] 1536 года и в других местах называют это sacramentalem unionem, то есть — сакраментальным единением, чем они хотят показать, что, хотя они также используют выражения: in pane, sub pane, cum pane, то есть эти характерные словосочетания: “в хлебе”, “под видом хлеба”, “с хлебом”, — тем не менее, они приняли слова Христа надлежащим образом и так, как они читаются [буквально], и поняли предложение, то есть слова завета Христова: Hoc est corpus meum — “Сие есть Тело Мое”, — не как figuratam propositionem, но как inusitatam (то есть не как образное, аллегорическое выражение или замечание, но как необычное выражение).
Ибо так говорит Юстин: “Это мы принимаем не как обычный хлеб и не как обычное питье, но как Иисуса Христа, нашего Спасителя — Слово Божье, ставшее Плотью, и для нашего спасения также имевшее Плоть и Кровь — поэтому мы веруем, что пища, благословленная Им Словом и молитвой, является Телом и Кровью нашего Господа Иисуса Христа ”.
Подобным же образом, доктор Лютер в своем Большом, и особенно — в последнем Исповедании, касаясь Святого Причастия, с огромной серьезностью и усердием защищает именно то выражение [те слова установления], которое Христос использовал во время Первой Вечери.
Поскольку же доктора Лютера следует рассматривать как наиболее видного учителя церквей, исповедующих Аугсбургское Исповедание, все учение которого, по сути, вошло в артикулы столь часто упоминаемого Аугсбургского Исповедания и было представлено императору Карлу V — истинное значение и смысл Аугсбургского Исповедания не могут и не должны черпаться ни из какого иного источника, кроме как из доктринальных и полемических трудов доктора Лютера.
И действительно, именно это только что процитированное мнение основывается на единственной твердой, неизменной и несомненной скале истины, на словах установления из Святого, Божественного Слова, и (именно) так понималось, преподавалось и распространялось святыми евангелистами и Апостолами, а также их учениками и слушателями.
Ибо поскольку наш Господь и Спаситель Иисус Христос, о Котором была дана заповедь с Небес всем людям, как о нашем единственном Учителе: Hunc audite, — “Его слушайте”, — Который является не просто человеком или Ангелом, и Который не просто истинен, мудр и могущественен, но Который есть сама вечная Истина, Премудрость и Всемогущий Бог, знающий очень хорошо, что и как Ему говорить, а также — Кто может могущественно исполнить все, что Он говорит и обещает; как Он говорит в Лук.(21:33): “Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут”, — а также: “Дана Мне всякая власть на небе и на земле”.
Поскольку этот истинный и всемогущий Господь, наш Творец Искупитель Иисус Христос, в завершение Последней Вечери, когда Он находился в самом начале Своих горьких страданий и смерти за наши грехи, в те печальные последние моменты, придавая этому величайшую важность, при учреждении этого достойного всяческого почитания Таинства — которое должно было быть с величайшим почтением и покорностью [и смирением] использовано до самого конца света, и которое должно было стать постоянным воспоминанием о Его тяжких страданиях, смерти и всех Его добродетелях, печатью [и подтверждением] Нового Завета, утешением всех страдающих и истощенных сердец и прочным звеном, соединяющим христиан со Христом, их Главой, и друг с другом — при заповедовании и учреждении Святого Причастия, благословив и подав его [Своим ученикам] произнес следующие слова о хлебе: “Приимите, ядите: сие есть Тело Мое... которое за вас предается”, — а о чаше (или вине): “Сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов”.
И [, поскольку это так,] мы конечно обязаны истолковывать и объяснять эти слова о вечном, истинном и всемогущем Сыне Божьем, нашем Господе, Творце и Искупителе Иисусе Христе не как-то иначе [по-своему], образно, аллегорически или метафорически, согласуя их с нашим разумом — но должны делать это в простоте веры, с надлежащей покорностью принимая эти слова так, как они написаны [буквально], в их истинном и прямом смысле, и не можем позволять себе отвлекаться от них [от этого прямого свидетельства Христова] никакими человеческими возражениями или противоречиями, порожденными человеческим рассудком, какими бы привлекательными они ни казались нашему разуму.
Когда Авраам услышал Слово Божье о принесении в жертву его сына, он имел немало оснований для рассуждений по поводу того, следует ли понимать эти слова буквально, или же им надо дать приемлемое, не столь прямолинейное истолкование, поскольку они, мол, расходятся не только со здравым смыслом, с Божественным законом и законами природы, но также и с основополагающим артикулом веры об обетованном Семени, о Христе, Которому должно было произойти от Исаака, но, тем не менее, как и ранее, когда ему было дано обетование о благословенном Семени от Исаака, он поверил Богу и со всей определенностью решил: все, что Бог обещал, Он может исполнить, хотя это и кажется невозможным с точки зрения разума. И потому он понял и уверовал в Слово Божье и заповедь Его прямо, просто и буквально, препоручив это дело всемогуществу Божьему и премудрости Его, которая, как он знал, имеет намного больше возможностей и способов исполнить обетование о Семени в Исааке, чем он [Авраам] может понять своим слепым разумом.
Так и мы должны просто уверовать со всем смирением и покорностью в простые, твердые, ясные и торжественные слова и заповедь нашего Творца и Искупителя, без всякого сомнения и обсуждения относительно того, как это согласуется с доводами нашего разума, или возможно ли это. Ибо эти слова были сказаны тем Господом, Который Сам является бесконечной Мудростью и Истиной, и Который также силен исполнять и осуществлять все, что Он обещает.
Итак, все обстоятельства учреждения Святого Причастия свидетельствуют, что эти слова нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа — которые сами по себе являются простыми, прямыми, ясными, твердыми и несомненными — не могут и не должны пониматься иначе, как в своем обычном, истинном и общепринятом значении. Ибо поскольку Христос дает эту заповедь [относительно ядения Его Тела и т.п.] за столом во время Вечери, то действительно нет никаких сомнений, что Он говорит о настоящем, естественном хлебе и о естественном вине, а также о ядении и питии устами — так что здесь не может быть никакой метафоры в слове “хлеб”, то есть изменения значения — будто бы под Телом Христовым подразумевался “духовный хлеб” или духовная пища для человеческих душ.
Подобным же образом, Сам Христос заботится о том, чтобы здесь не было также и метонимии — то есть чтобы не происходило аналогичного изменения значения слова “тело” — он говорит не о признаке [предзнаменовании] Своего Тела, не о символе, не о каком-то “образном” Теле или же о добродетелях Своего Тела и его заслугах — то есть о том, что Он заслужил, принеся Свое Тело в жертву [за нас] — но [Он говорит] о Своем истинном, сущем Теле, которое Он предал смерти за нас, и о Своей истинной, сущей Крови, которую Он пролил за нас на древе [алтаре] креста во оставление грехов.
Итак, несомненно то, что нет более верного и точного истолкователя слов Иисуса Христа, чем Сам Господь Христос, Который наилучшим образом понимает Свои слова, Свое сердце и мнение, и Который является мудрейшим и обладающим наиполнейшими знаниями для разъяснения этих слов. И здесь, заявляя о Своей последней воле и завещании, о Своем пребывающем вовек Завете и союзе — как и везде: при представлении и подтверждении артикулов веры и при учреждении других признаков Завета и благодати или Таинств, как [например] обрезания, различных приношений Ветхого Завета и Святого Крещения — Он использует не аллегорические, но совершенно простые, несомненные и ясные слова, и, для того чтобы здесь не могло возникнуть никаких недоразумений, Он объясняет их еще более ясно словами: “за вас предается”, “за многих изливаемая”.
Он позволяет также и Своим ученикам основываться на простом и прямом значении [этих слов], указывая им, что они должны таким [же] образом учить все народы тому, что Он заповедал им, Апостолам.
По этой же причине все три евангелиста: Мат.26:26, Марк.14:22, Лук.22:19, и Св.Павел, принявший то же самое [установление Святого Причастия] после вознесения Христа [от Самого Христа], 1Кор.11:24, — единодушно и одинаковыми словами и слогами повторяют об освященном и распределенном [при Причастии] хлебе эти отчетливые, ясные, твердые и истинные указания Христа: “Сие есть Тело Мое”; все вместе, одинаково, безо всяких истолкований [тропов, образов] и изменений.
Таким образом, нет никаких сомнений, что, относительно остальной части Таинства, слова, воспроизведенные Лукой и Павлом: “Сия чаша есть новый завет в Моей Крови”, — не могут иметь иного значения, кроме того, которое приводят Св.Матфей и Св.Марк: “Сие (именно то, что вы пьете устами из чаши) есть Кровь Моя нового завета (посредством чего Я учреждаю, скрепляю и подтверждаю с вами, люди, Мой Новый Завет, а именно — прощение грехов)”.
Кроме того, повторение, подтверждение и истолкование слов Христа, которое Св.Павел дает в 1Кор.10:16, где он пишет следующее: “Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?”, — должно рассматриваться со всей серьезностью и усердием [точно], как особо ясное свидетельство об истинном, вещественном присутствии и распределении Тела и Крови Христовых при проведении Святого Причастия. Из этого мы ясно видим, что не только чаша, которую Христос благословил на первой Вечере, и не только хлеб, который Христос преломил и раздал — но также и то, что мы преломляем и благословляем — является приобщением Тела и Крови Христа; так что все, кто едят этот хлеб и пьют от чаши сей, воистину принимают истинное Тело и Кровь Христовы и становятся причастны им.
Ибо если бы Тело Христово присутствовало и принималось [было бы объектом приобщения] не воистину и не по существу [не вещественно], но согласно его силе и действенности, то, как показывает и заключает Апология, хлеб должен был бы быть назван не приобщением Тела, но [приобщением] Духа, силы и добродетелей Христа.
И если бы Павел говорил только о духовном приобщении к Телу Христову верой, как извращают смысл данного фрагмента сакраментарии — то он не сказал бы, что хлеб есть приобщение Тела Христова, но сказал бы, что этим являются дух или вера. Поскольку же он говорит, что хлеб является приобщением Тела Христова — то есть что все, кто причастны освященному хлебу [принимают освященный хлеб] становятся также причастны и Тела Христова — он, должно быть, в самом деле говорит не о духовной, но о сакраментальной причастности (или причастности устами) Тела Христова, которая одинакова для благочестивых христиан и для безбожников [для тех, кто только называют себя христианами].
На это указывают также предпосылки и обстоятельства всего истолкования Св.Павла, в котором он удерживает и предупреждает вкушающих от приношений идолам и вступающих в содружество с язычниками, поклоняющимися дьяволу, но, несмотря на это, приходящих также и к Алтарю Господню, становясь причастниками Тела и Крови Христа, дабы они не принимали Тело и Кровь Христовы себе в осуждение и к своему проклятию. Ибо, поскольку все, становящиеся причастными освященному и преломленному Телу во время Святого Причастия, имеют общение также и с Телом Христовым — поэтому Св.Павел действительно не может говорить о духовном общении со Христом [приобщении ко Христу], которым ни один человек не может злоупотреблять, о чем, также, нет нужды предупреждать кого-либо.
Таким образом, и наши уважаемые Отцы и предшественники, такие как Лютер и другие истинные учителя Аугсбургского Исповедания, объясняют это заявление Павла в наиболее полном соответствии со словами Христа, когда они пишут следующее: “Хлеб, который мы преломляем, есть распределяемое Тело Христово — или общее [приобщаемое] Тело Христово, раздаваемое тем, кто принимает преломленный хлеб”.
В этом простом, хорошо обоснованном объяснении данного свидетельства из 1Кор.10 мы единодушно пребываем, и нас по справедливости изумляет, что некоторые теперь набираются смелости и отваживаются цитировать данный фрагмент — который ранее они сами противопоставляли сакраментариям — как обоснование своего заблуждения о том, что во время Причастия Тело Христово принимается только духовно. [Ибо они говорят так:] Panis est communicatio corporis Christi, hoc est, id quo fit societas cum corpore Christi (quod est ecclesia), seu est medium, per quod fideles unimur Christo, sicut verbum evangelii fide apprehensum est medium, per quod Christo spiritualiter unimur et corpori Christi, quod est ecclesia, inserimur. В переводе это звучит следующим образом: “Хлеб является приобщением Тела Христова, то есть посредством его мы имеем общение с Телом Христовым, которое есть Церковь, или же — это средство, которым мы, верующие, объединены со Христом точно так, как Слово Евангелия, постигаемое верой, является средством, которым мы духовно объединяемся со Христом и включаемся в Тело Христово, которое есть Церковь”.
Ибо Св.Павел совершенно определенно и ясно учит, что не только благочестивые, набожные и верующие христиане, но также и недостойные, безбожные лицемеры — такие как Иуда и ему подобные, — не имеющие духовного общения со Христом и идущие к Алтарю Господнему без истинного покаяния и обращения к Богу, — также принимают своими устами во время Причастия истинное Тело и истинную Кровь Христа, и этим своим недостойным ядением и питием совершают тяжкий грех против Тела и Крови Христовых. Ибо в 1Кор.11:27 Павел пишет: “Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, — будет грешить не просто против хлеба и вина, не просто против знамений или символов Тела и Крови, но, — виновен будет против Тела и Крови Господней”, — присутствующих там [в Святом Причастии], к которым такой человек относится непочтительно и которыми он злоупотребляет, как это делали иудеи, которые на деле [своими поступками] надругались над Телом Христовым и убили Его [ничем не отличаясь в этом от тех иудеев, которые надругались над Его Телом и убили Его], и это [истолкование] в точности согласуется с тем, чему единодушно учили древние христианские Отцы и учителя церкви относительно данного библейского фрагмента.
Таким образом, существует двойное ядение Тела Христова [Плоти Христовой]: одно [из них] — ядение духовное, о котором Христос особо говорит в Иоан.6:54, и которое происходит не иначе, как Духом и верой, при проповедовании Евангелия и размышлении о нем, так же и во время Причастия, и которое само по себе благотворно, целительно и необходимо во все времена для спасения всех христиан; духовное ядение [духовное Причастие], без которого сакраментальное ядение [ядение устами] во время Причастия не только не благотворно, но даже вредно и предосудительно [является причиной осуждения].
Но это духовное ядение есть не что иное, как вера , а именно — слышание Слова Божьего (в котором Христос, истинный Бог и истинный Человек, представляется нам со всеми Своими дарами [добродетелями], которые Он искупил для нас преданием на смерть Своего Тела за нас и Своей Кровью, пролитой за нас; а именно — с благодатью Божьей, прощением грехов, праведностью и вечной жизнью), принятие его [т.е. Слова] верой и присвоение его себе, то есть — твердое упование на него во всех своих бедах и искушениях, и пребывание в том утешении, что мы имеем милостивого Бога и вечное спасение благодаря Господу Иисусу Христу. [Тот, кто слышит все то, о чем повествует ему Слово Божье, и с верой принимает и применяет это к себе, и полностью полагается на это утешение (что мы примирены с Богом и имеем жизнь вечную за счет нашего Посредника, Иисуса Христа), тот, кто со всей уверенностью полагается на Слово Евангелия во всех своих бедах и искушениях — тот духовно вкушает Тело Христово и [духовно] пьет Его Кровь].
Другое ядение Тела Христова — это оральное или сакраментальное ядение [ядение устами], когда истинные, сущие Тело и Кровь Христовы принимаются также устами во время Святого Причастия, так, что те, кто принимают освященные хлеб и вино при Причастии, становятся причастны истинным Телу и Крови Христа: верующими — к тому, что их грехи воистину прощаются им, и к тому, что Христос обитает и действует в них; а неверующими — к их осуждению и проклятию,
как явственно провозглашают слова установления, произнесенные Христом, когда за столом во время Вечери Он предложил Своим ученикам естественный хлеб и естественное вино, которые назвал Своим истинным Телом и истинной Кровью, говоря, в то же время: “ешьте и пейте”. Ибо, принимая во внимание все обстоятельства, Его заповедь, очевидно, не может пониматься иначе, как оральное ядение и питие [ядение и питие устами] — однако, не вульгарным, плотским, капернаистским образом, но сверхъестественным, непостижимым путем,
к чему впоследствии добавляется иная заповедь, о другом, духовном ядении, когда Господь Христос, требуя веры [которая есть духовное Причастие к Телу Христову], говорит следующее: “Сие творите в Мое воспоминание”.
Таким образом, все древние христианские учителя, ясно и в полном согласии со всей святой христианской Церковью, в соответствии со словами установления, сказанными Христом, и объяснениями, данными Св.Павлом, учат, что Тело Христово принимается не только духовно, верой, — это [последнее] происходит также и вне Святого Причастия — но также и устами, причем [принимается оно] не только верующими и благочестивыми, но также и недостойными, неверующими, ложными и порочными христианами. Поскольку данная тема слишком объемна, чтобы излагать ее здесь [подробно], мы предпочли бы направить христианского читателя к обширным трудам наших теологов.
И поэтому очевидно, насколько несправедливо и злонамеренно фанатики-сакраментарии ([такие как] Теодор Беза) высмеивают Господа Христа, Св.Павла и всю Церковь, незаслуженно называя оральное Причастие [Причастие устами] как duos pilos caudae equinae et commentum, cuitus vel ipsum Satanam pudeat, а также доктрину о величии Христа — как excrementum Satanae, quo diabolus sibi ipsi et hominibus illudat, — то есть они говорят об этом столь отвратительно, что благочестивому христианину стыдно даже переводить это.
Но следует [также] точно и аккуратно пояснить, кто являются недостойными причастниками. Ими являются те, кто идут на это Таинство без истинного покаяния и сожаления о своих грехах, без истинной веры и доброго намерения исправить свою жизнь — и они, своим недостойным ядением [принятием устами] Тела Христова, навлекают на себя проклятие [осуждение], то есть временные и вечные наказания, и становятся виновными против Тела и Крови Христа.
Ибо слабые в вере христиане, робкие, обеспокоенные и устрашенные сердцем по причине множества и тяжести своих грехов, а также те, которые думают, что в своей великой нечистоте они недостойны этого драгоценнейшего сокровища и даров Христовых, а также те, кто чувствуют и сокрушаются о своей слабости в вере и от всего сердца желают служить Богу с более сильной и радостной верой и чистой покорностью —
те [как раз и] являются достойными причастниками, для которых это священнейшее Таинство [и освященная трапеза] было специально учреждено и назначено, как говорит Христос (Мат.11:28): “Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас”, — а также в Мат.(9:12): “Не здоровые имеют нужду во враче, но больные”. И во 2Кор.(12:9): “...Сила Моя [Божья] совершается в немощи”, — а также в Рим.(14:1,3): “Немощного в вере принимайте без споров... потому что Бог принял его”, — “Дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную” (Иоан.3:15 и далее).
И достойность не зависит от того, велика вера [человека] или мала, сильна она или слаба, но определяется только добродетелью Христовой, которую несчастный и страдающий отец отрока [Марк.9:24] получил в той же мере, что и Авраам, Павел и другие люди, имевшие сильную веру.
Сказанного выше достаточно об истинном присутствии и двойной причастности Тела и Крови Христа, которое происходит и верой, духовно, — и также орально [устами]; как для достойных, так и для недостойных [которое является общим для достойных и недостойных].
Поскольку между некоторыми учителями Аугсбургского Исповедания также возникли непонимание и разногласия относительно освящения и общего правила [отправления Причастия], гласящего, что ничто не является Таинством без назначенного использования [или Божественно учрежденного действа],
мы сделали друг перед другом братское и единодушное заявление следующего содержания: что ни одно деяние или слово какого-либо человека не производит истинного присутствия Тела и Крови Христовых при отправлении Причастия, будь то добродетель служителя, произнесение им молитвы, ядение и питие, или вера причастников — но все это должно быть целиком и полностью приписано власти Всемогущего Бога и Слову, установлению и назначению нашего Господа Иисуса Христа.
Ибо истинные и всемогущие слова Иисуса Христа, произнесенные Им при учреждении, были действенны не только на первой Вечере, но продолжают оставаться действенными и эффективными [их сила, власть и действенность пребывают по сей день], поэтому везде, где Причастие отправляется согласно установлению Христа и используются Его слова — там Тело и Кровь Христовы воистину присутствуют, раздаются и принимаются — благодаря силе и действенности слов, которые произнес Христос на первой Вечере. Ибо, где соблюдается Его установление, где Его слова произносятся над хлебом и чашей [вином], где освященный хлеб и чаша раздаются, там Сам Христос — через произнесенные слова — по-прежнему действенен силой первого учреждения через Свое Слово, которое Он хочет, чтобы здесь повторялось.
Как говорит Златоуст в своей Проповеди о страстях Господних: “Сам Христос подготавливает эту трапезу и благословляет ее; ибо ни один человек не делает выставленные перед нами хлеб и вино — Телом и Кровью Христа, но [это производит] Сам Христос, Который был распят за нас. Слова произносятся устами проповедника, но Божьей силой и благодатью, тем, что Он говорит: ‘Сие есть Тело Мое’, — освящаются присутствующие во время Причастия хлеб и вино. И, подобно тому, как заявление: ‘Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю’ (Быт.1:28) — было произнесено лишь один раз, но вечно действует в природе так, что она плодится и размножается — так и это заявление [‘Сие есть Тело Мое... Сие есть Кровь Моя’] было произнесено один раз, но оно действенно вплоть до сего дня и будет действенно до самого Его пришествия — так, что Его истинное Тело и истинная Кровь присутствуют при отправлении Святого Причастия”.
Лютер также [пишет об этом подобным образом] в Tom.VI, Jena, fol.99: “Эта Его заповедь и это установление имеют такую силу и действенность, что мы распределяем и принимаем не только хлеб и вино, но Его Тело и Кровь, как гласят Его слова: ‘Сие есть Тело Мое...’ — ‘Сие есть Кровь Моя...’ — и поэтому не наше деяние или изречение, но заповедь и установление Христа делают хлеб Телом, а вино Кровью — начиная с первой Вечери и до самого конца света, и через наше служение они непрестанно распределяются”.
А также в Tom.III, Jena, fol.446: “Таким образом, даже если бы я произносил над всем хлебом слова: ‘Сие есть Тело Христово’, — конечно же, ничего бы из этого не вышло, но когда во время Святого Причастия мы говорим: ‘Сие есть Тело Мое...’ — тогда это есть Его Тело — не за счет того, что мы говорим, и не за счет произносимых слов [не потому, что эти слова, когда они произносятся, имеют такое действие], но из-за Его заповеди — потому что Он заповедал нам так говорить и делать и объединил Свою заповедь и деяние с тем, что мы произносим эти слова ”.
Итак, при отправлении Святого Причастия слова установления должны публично произноситься или нараспев декламироваться перед общиной отчетливо и ясно, и ни в коем случае не должны опускаться [и это по очень многим и весьма важным причинам.
Во-первых —] для того чтобы повиноваться заповеди Христовой: “Сие творите...” [что, таким образом, не следует пренебрегать тем, что Сам Христос делал во время Святой Вечери] —
и [во-вторых,] чтобы вера слушающих о природе и плоде этого Таинства (о присутствии Тела и Крови Христовых, о прощении грехов и обо всех благах, которые были искуплены смертью и пролитием Крови Христа и даруются нам в завете Христовом) могла возрастать, укрепляться и подтверждаться Словом Христовым,
и, кроме того, чтобы составные части хлеба и вина могли освящаться или благословляться для этого святого использования — с тем чтобы Тело и Кровь Христовы могли преподаваться нам для ядения и пития, как заявляет Павел [1Кор.10:16]: “Чаша благословения, которую благословляем”, — что действительно не может иметь места никаким другим образом, кроме как через повторение и декламирование слов установления.
Однако это благословление, или декламирование слов установления Христова, — само по себе еще не порождает Таинства [не делает Таинство Таинством], если при этом не соблюдается все действо Вечери в том виде, как оно было установлено Христом (если освященный хлеб не раздается, не принимается и не съедается, но, например, жертвуется, вкладывается или переносится [куда-нибудь]),
но заповедь Христова “Сие творите...” (включающая в себя все действо, или отправление Таинства, когда в собрании христиан хлеб и вино берутся, освящаются, распределяются, принимаются, съедаются, выпиваются, и одновременно [тем самым] возвещается смерть Господня) должна соблюдаться неуклонно и неизменно, как и Св.Павел показывает нам все действо преломления хлеба, или его распределения и принятия (1Кор.10:16).
[Давайте теперь перейдем также ко второму пункту, упоминание о котором имело место чуть выше].
Для сохранения этой истинной христианской доктрины о Святом Причастии, и во избежание разнообразных идолопоклоннических злоупотреблений и искажений данного завета, следующее полезное правило и критерий были сформированы на основании слов установления: Nihil habet rationem sacramenti extra usum a Christo institutum (“Ничто не имеет суть Таинства, будучи отделенным от того способа применения, которое учреждено Христом”) — или: extra actionem divinitus institutam (“будучи отделенным от Божественно учрежденного действа”). То есть — если не соблюдать установление Христово так, как Он заповедал это, то и Таинства нет. Оно [это установление] ни в коем случае не должно отвергаться, но его можно и следует поддерживать, и на его соблюдении в Церкви Божьей необходимо настаивать для пользы дела.
И действо [о котором идет речь] в данном случае не означает по преимуществу веру, равно как и не является только лишь оральным сопричастием [участием уст], но оно означает целостное внешнее, видимое действо Святого Причастия, учрежденное Христом, [для которого действительно требуется] освящение — слова установления, распределение и принятие — оральное сопричастие [съедание] освященного хлеба и вина, [так же, как сопричастие] Тела и Крови Христовых.
И когда такое применение отсутствует — например, когда на папской мессе хлеб не распределяется [не раздается], но возносится или ограждается, проносится и выставляется для поклонения — это следует рассматривать как отсутствие Таинства. Аналогично тому, как в случае, когда вода крещения используется для освящения колоколов [куполов церкви], для лечения проказы или же выставляется для поклонения — это не является Таинством Крещения. Ибо, вопреки таким папским злоупотреблениям, данный принцип был учрежден в начале [возрождения Евангелия] и истолкован самим доктором Лютером, Tom.IV, Jena.
Между тем, однако, мы должны привлечь внимание также к тому, что сакраментарии хитро и злонамеренно извращают этот полезный и необходимый принцип, стремясь к отвержению истинного, сущего присутствия и орального Причастия Тела Христова, имеющего место здесь, на земле, в равной мере для достойных и для недостойных, а также к истолкованию этого, как ссылки на usus fidei, то есть на духовное и внутреннее использование веры — будто это не является Таинством для недостойных, и Причастие [принятие] Тела происходит только в духовном плане, верой, или же — будто вера производит присутствие Тела Христова во время Святого Причастия, и, следовательно, недостойные, неверующие лицемеры — по сути, не принимают Тела Христова.
Итак, не наша вера производит Таинство [делает действо Таинством], но лишь истинное Слово и установление нашего всемогущего Бога и Спасителя Иисуса Христа, которое всегда есть и остается действенным в христианской Церкви, не лишается законной силы и не становится недейственным по причине достойности или недостойности служителя, равно как и из-за неверия того, кто его принимает. Аналогично тому, как Евангелие, хотя неблагочестивые слушатели и не веруют в него, тем не менее, есть и остается истинным Евангелием, но только в неверующих оно не содействует ко спасению — также, независимо от того, веруют или не веруют те, кто принимают Таинство, Христос остается верен в Своих словах, когда Он говорит: “Приимите, ядите: сие есть Тело Мое...”, — и производит это [Свое присутствие] не нашей верой, но Своим всемогуществом.
Соответственно, когда некоторые, хитро извращая этот известный принцип, приписывают все скорее нашей вере, которая [по их мнению] одна порождает присутствие и принимает от Тела Христова, а не всемогуществу нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа — это является пагубным заблуждением и бессовестным поступком.
Что же касается всевозможных мнимых доводов и тщетных контраргументов сакраментариев относительно существенных и естественных свойств человеческого тела, относительно вознесения Христа, относительно Его ухода из мира сего, и тому подобного — поскольку все это было основательно и подробно, раз и навсегда, на основе Слова Божьего опровергнуто доктором Лютером в его полемических трудах: “Против небесных пророков”, “Слова ‘Сие есть Тело Мое’ по-прежнему нерушимы”, а также в его “Большом” и “Малом Исповеданиях относительно Святого Причастия” [опубликованных несколькими годами позже] и в других его писаниях, и поскольку со времени его смерти фракционными и раскольническими силами не было совершено никакого продвижения вперед [в этом вопросе] — мы, из соображений краткости, ссылаемся на эти работы и отсылаем христианского читателя к ним.
Ибо мы не будем, не можем и не должны позволять уводить себя в сторону доводами человеческой мудрости — какими бы внешне привлекательными или значимыми они ни казались — от простого, отчетливого и ясного значения Слова и завета Христова — к чуждому мнению, основанному на иносказательном истолковании слов [Христа], но, в соответствии со сказанным выше, мы понимаем и веруем в эти слова просто (прямо),
а доводы, на которых мы основываемся начиная с того самого момента, когда по данному артикулу возникли противоречия — это те доводы, которые сам доктор Лютер, в самом начале, использовал для опровержения сакраментариев и выразил следующими словами (в своем “Большом Исповедании о Святом Причастии”): “Мои доводы, на которых я основываюсь в данном вопросе, заключаются в следующем:
1. Прежде всего — это следующий артикул нашей веры: Иисус Христос есть сущий, настоящий, истинный, совершенный Бог и Человек в одной Личности, целый и неделимый.
2. Во-вторых — что десница Божья вездесуща.
3. В-третьих — что Слово Божье истинно и не лжет.
4. В-четвертых — что Бог имеет [Богу свойственно] множество форм бытия, во многих местах, а не только что-то одно, о чем легкомысленно заявляют фанатики, и что философы называют термином LOCALEM, или ‘существующий местно’”.
А также: “Единое Тело Христово [говорит Лютер] имеет тройственную форму, или все три формы бытия повсеместно.
Во-первых — постижимая разумом, телесная форма, в которой Он ходил по земле, перемещаясь с места на место [“освобождая и занимая места”], в соответствии со Своими размерами [в которой Он был ограничен конкретным физическим пространством]. Эту форму Он по-прежнему может использовать после Своего воскресения везде, где бы Он ни был, и эту форму Он примет в последний день, о чем говорит Павел в 1Тим.(6:15): ‘Которое в свое время откроет блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господствующих’. И в Послании к Колоссянам (3:4): ‘Когда же явится Христос, жизнь ваша...’ В этом смысле — Он не в Боге, не с Отцом и не на Небесах, как представляют себе безумцы, ибо Бог не ограничен телесным пространством или местом. И [именно] на это указывают цитируемые безумцами библейские фрагменты, повествующие о том, как Христос покидает мир и отправляется к Отцу.
Во-вторых — непостижимая разумом духовная форма, согласно которой Он не перемещается с места на место, но пронизывает [проникает во] все твари [все сущее], которые Ему угодно пронизывать [согласно Его воле]. В отдаленной и несовершенной форме это можно сравнить с тем, как мой взгляд пронизывает воздух, свет или воду — и при этом не занимает и не освобождает места; или как звук пронизывает воздух, воду, пол и стену — и также не занимает и не освобождает места; или же как свет и тепло пронизывают воздух, воду, стекло, кристаллические вещества и прочее и существуют в них — при этом также не занимая и не освобождая места, и так далее [можно было бы привести множество подобных примеров]. Эту форму Он использовал, когда воскрес из закрытой [и запечатанной] гробницы и прошел сквозь закрытую дверь [к Своим ученикам], и в хлебе и вине на Святом Причастии, а также, как мы веруем, когда Он был рожден от Своей матери [благословеннейшей Девы Марии].
В-третьих — божественная, небесная форма, поскольку Он является единой Личностью с Богом, согласно которой, несомненно, все твари должны быть еще в большей мере пронизаны Им и представлены Ему, чем согласно второй форме. Ибо если, согласно той, второй форме, Он может быть в тварях и с тварями таким образом, что они не чувствуют, не осязают, не могут описать или постичь Его — то насколько же более чудесно Он будет присутствовать во всех тварях согласно этой величественной, третьей форме — так, что они не могут описать или постичь Его, но, скорее, Он Сам представляет их пред Собой, описывает и постигает их! Ибо вы должны ставить эту сущность Христа, Который является единой Личностью с Богом [ибо вы должны ставить эту форму присутствия Христова, которую Он имеет посредством Своего личностного единения с Богом], очень высоко, намного выше тварей, поскольку Бог находится вне их и, одновременно, настолько глубоко во всех тварях и настолько близко к ним, как это может Бог. Ибо Он является единой и неразделимой Личностью с Богом — где Бог, там и Он также должен быть; в противном же случае, наша вера — заблуждение.
Но кто скажет или осмыслит — как это происходит? Мы действительно знаем, что это так, что в Боге Он находится вне всех тварей, и что Он является единой Личностью с Богом, но того, как это происходит — мы не знаем. Это [это Таинство] выше естества и разума, и даже выше разума всех Ангелов на Небесах, это знает и понимает один лишь Бог. Итак, поскольку это неведомо нам, но все же истинно — мы не должны отрицать Его Слова до тех пор, пока не будем знать наверняка, как доказать то, что Тело Христово никак не может быть там, где есть Бог, и что эта форма бытия [присутствия]является заблуждением. Это должны доказать фанатики, но они не станут этого делать.
Поэтому если Бог имеет (и ведает о них) еще больше форм, в которых Тело Христово существует повсюду, то я не намеревался отрицать этого здесь, но я хотел лишь показать — какими ужасными болванами являются наши фанатики, признавая, что Тело Христово имеет лишь одну первую, постижимую разумом форму, и не более того — хотя они не могут даже доказать того, что это расходится с нашим пониманием. Ибо я ни в коем случае не отрицаю, что сила Божья может достичь того, что Тело будет присутствовать во многих местах одновременно, даже в его физической, постижимой разумом форме. Ибо кто может доказать, что сие не возможно Богу? Кто постиг пределы Его могущества? Фанатики, в самом деле, рассуждают так: ‘Бог не может сделать этого’. Но кто поверит в такие их рассуждения? На чем они основывают их?” Так пишет Лютер.
Из этих слов доктора Лютера ясно также, в каком смысле наши церкви в этом контексте используют слово “духовное”. Ибо для сакраментариев слово “духовное” не означает ничего, кроме духовной общности [духовного общения или приобщения], когда истинные верующие, верой, в Духе соединены с Господом Христом [включены во Христа] и становятся истинными духовными членами Его Тела.
Но когда доктор Лютер использует слово “духовное” в данном контексте (или когда мы используем его), мы понимаем под этим духовную, сверхъестественную, небесную форму [присутствия Тела Христова], в которой Христос присутствует при отправлении Святого Причастия, производя не только утешение и жизнь в верующих, но также и осуждение в неверующих — чем мы отвергаем капернаистские размышления о вульгарном [и] плотском присутствии, приписываемые нашим церквям вопреки нашей воле сакраментариями, несмотря на наши многочисленные публичные протесты. В этом смысле мы также говорим [хотим, чтобы когда мы говорим слово “духовно”, это понималось так], что при отправлении Святого Причастия Тело и Кровь Христовы принимаются духовно, едятся и пьются — и, хотя это Причастие осуществляется устами, форма [присутствия Тела Христова] духовна.
Таким образом, в отношении данного артикула об истинном присутствии Тела и Крови Христовых при отправлении Святого Причастия, наша вера основывается на истинности и всемогуществе истинного, всемогущего Бога, нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа. Данные основания достаточно прочны и тверды для укрепления и учреждения нашей веры во всех искушениях, связанных с этим артикулом, и для преодоления и отвержения всех контраргументов и возражений сакраментариев, какими бы приемлемыми и правдоподобными они ни казались нашему разуму. На эти основания может твердо и надежно опираться и полагаться христианское сердце.
Соответственно, сердцем и устами мы отвергаем и осуждаем, как ложные, ошибочные и ведущие в тупик, все заблуждения, не соответствующие, но противоречащие и противостоящие вышеупомянутой доктрине, основанной на Слове Божьем, а именно:
1. Папское пресуществление — когда учат, что освященные или благословенные хлеб и вино при отправлении Святого Причастия полностью теряют свою [физическую] сущность и превращаются по сути в Тело и Кровь Христа, и что, таким образом, остается лишь внешняя форма хлеба и вина, или accidentia sine subiecto (свойство без предмета), и что под видом хлеба — который, однако, не является более хлебом, но который, согласно их утверждениям, потерял свою естественную сущность — присутствует Тело Христово, [причем] даже независимо от отправления Святого Причастия, когда этот хлеб помещается в дароносицу или разносится для выставления и поклонения. Ибо, как показано выше, ничто не может быть Таинством без заповеди Божьей и именно того применения, которое было учреждено в Слове Божьем.
2. Аналогичным образом, мы отвергаем и осуждаем все другие папские злоупотребления этим Таинством — такие, как мерзость жертвоприношения мессы за живых и мертвых.
3. А также то, что, вопреки публичной заповеди и установлению Христову, только одна форма Таинства отправляется для мирян. Все эти папские злоупотребления были должным образом отвергнуты с привлечением Слова Божьего и свидетельств древней Церкви в общем Исповедании и Апологии наших церквей, в Шмалькальденских Артикулах и других трудах наших теологов.
Однако — поскольку в этом документе мы предприняли попытку представить только наше исповедание и наше истолкование истинного присутствия Тела и Крови Христовых — для опровержения сакраментариев, некоторые из которых постыдным образом просачиваются в наши церкви под именем [под прикрытием] Аугсбургского Исповедания — мы также перечислим здесь заблуждения сакраментариев, для того чтобы предостеречь наших читателей и призвать их оберегать себя от этих взглядов.
Соответственно, сердцем и устами мы отвергаем и осуждаем как ложные, ошибочные и ведущие в тупик все opiniones (мнения) и доктрины сакраментариев, которые не согласуются с представленным выше, основанным на Слове Божьем учением, но противоречат и противостоят ему:
1. Когда они утверждают, что слова установления не должны пониматься просто (прямо) и дословно — то есть так, как они повествуют об истинном, существенном присутствии Тела и Крови Христовых при отправлении Причастия но должны быть вывернуты посредством tropi (тропов) или образных интерпретаций и представлены в другом, новом и чуждом смысле. Таким образом, мы отвергаем все подобные opiniones (мнения) сакраментариев, а также противоречивые идеи [некоторые из которых вступают в противоречие даже друг с другом], какими бы многочисленными и разнообразными они ни были.
2. А также — то, что оральное сопричастие [сопричастие устами] Тела и Крови Христовых при отправления Причастия отвергается [сакраментариями] — и, напротив, утверждается, что Тело Христово при Причастии принимается только духовно, верой, так, что уста наши при отправлении Причастия принимают только хлеб и вино.
3. Подобным же образом — когда учат, что хлеб и вино при отправлении Причастия следует рассматривать как признаки [приметы], по которым христиане должны узнавать друг друга, и не более того.
4. Или — что они являются только образами и подобиями отсутствующего Тела Христова, элементами, замещающими Тело и Кровь, [их символами и изображениями], то есть — что, подобно тому как хлеб и вино являются видимой пищей нашего тела, так и отсутствующее Тело Христово, со всеми Его добродетелями, является духовной пищей для наших душ.
5. Или же — что они — не более чем признаки или напоминания об отсутствующем Теле Христовом, которыми, как внешним залогом [обетом], мы должны убеждаться в том, что вера, которая обращается [происходит] от Причастия, возносится превыше всех небес — и там, наверху, становится воистину причастна Телу и Крови Христа, в то время как на самом деле при отправлении Причастия мы принимаем устами только лишь внешние признаки; и что такое укрепление и подтверждение нашей веры при Причастии происходит только через внешние признаки, а не через воистину присутствующие Тело и Кровь Христа, предлагаемые нам.
6. Или — что при отправлении Причастия сила, действенность и добродетель отсутствующего Тела Христова распределяется [раздается] только в вере, и мы, таким образом, становимся причастны Его отсутствующему Телу; и что, таким образом, только что упомянутое unio sacramentalis, то есть сакраментальное единение, должно пониматься de analogia signi et signati (по аналогии с символом и тем, что он означает), то есть — как то, что хлеб и вино имеют сходство с Телом и Кровью Христа.
7. Или же — что Тело и Кровь Христовы не могут быть приняты иначе как верой, и что только верой мы можем быть причастны им.
8. Подобным же образом — когда учат, будто, в результате Своего вознесения на Небеса, Христос настолько “отгорожен” и ограничен определенным местом на Небесах, что не может Своим Телом воистину присутствовать с нами при отправлении Причастия, проводимого, согласно установлению Христову, на земле — но что Он так далек и удален от этого, как небо и земля удалены друг от друга; как некоторые сакраментарии преднамеренно и безнравственно исказили фрагмент из Книги Деяний (3:21): “oportet Christum coelum accipere”, — то есть: “Которого небо должно было принять”, — для подтверждения своего заблуждения, преподнося его в смысле: “oportet Christum coelo capi”, — то есть: “Христос должен был быть принят, или ограничен Небесами или на Небесах таким образом, что Он никак не может быть с нами, на земле”.
9. Подобным же образом — что Христос не обещал истинного и сущего присутствия Своего Тела и Крови на Своей Вечере, и что Он не может позволить Себе этого — и не позволит — потому что природа и свойства Его вознесенного человеческого естества не могут такого перенести или допустить этого.
10. Аналогично — когда учат, что не только Слово и всемогущество Христово, но вера производит присутствие Тела Его при отправлении Причастия; по этой причине некоторые опускают слова установления при проведении Причастия. Ибо — хотя справедливо порицается и отвергается папское освящение, во время которого власть производить Таинство приписывается произносящему [слова установления], то есть является работой священника — все же, как показано в предшествующем заявлении, слова установления ни в коем случае не могут и не должны опускаться при отправлении Причастия.
11. Подобным же образом — что слова учреждения сказаны Христом вовсе не потому, что верующие должны стремиться принять Тело и Кровь Христовы с хлебом и вином при отправлении Святого Причастия, но эти слова, мол, направляют верующих с их верой от хлеба Причастия — к Небесам, в то место, где Господь Христос присутствует со Своим Телом, чтобы там они стали причастны Его [Телу Христову].
12. Мы отвергаем также учение о том, что неверующие и нераскаявшиеся, порочные христиане, которые только называются таковыми (христианами), но не имеют праведной, истинной, живой и спасающей веры — принимают при отправлении Причастия не Тело и Кровь Христовы, но лишь хлеб и вино. И, поскольку существуют только два вида причастников на этой Небесной Трапезе — достойные и недостойные, мы отвергаем также грань, отделяющую недостойных [проводимую некоторыми из тех, кто утверждает], что безбожные распутники и насмешники над Словом Божьим, имеющие лишь внешнее [видимое] отношение к Церкви, причащаясь, принимают не Тело и Кровь Христовы, но лишь хлеб и вино.
13. А также — учение о том, что достойность [причастника] заключается не только в истинной вере, но определяется собственными человеческими приготовлениями.
14. Аналогичным образом — учение о том, что даже истинно верующие, имеющие и хранящие праведную, истинную, живую веру, но при этом не совершающие вышеупомянутых собственных приготовлений в достаточной мере, могут, так же как и недостойные причастники, принимать Таинство в осуждение себе.
15. Подобным же образом — когда учат, что составные части, или видимые разновидности, или формы освященного хлеба и вина — должны быть предметом поклонения. Однако никто, кроме еретиков-арианцев, не может и не станет отрицать, что Сам Христос — истинный Бог и истинный Человек, воистину и по сути присутствующий при истинном отправлении Святого Причастия — должен быть объектом поклонения в Духе и истине; как и в других случаях — особенно там, где собрана Его община.
16. Мы отвергаем и осуждаем также все дерзкие, легкомысленные [имеющие саркастический оттенок], богохульные вопросы и выражения, касающиеся сверхъестественных небесных тайн Святого Причастия, представляемые в вульгарной, плотской, капернаистской манере.
Другие и дополнительные антитезы — или противостоящие, отвергаемые нами доктрины — были осуждены в предшествующих объяснениях, которые, из соображений краткости, мы не станем здесь повторять, а любые другие достойные осуждения opiniones или ошибочные мнения, не упомянутые выше, могут быть легко упорядочены и классифицированы на основании предшествующих объяснений. Ибо мы отвергаем и осуждаем все, что не соответствует, но противоречит и противостоит описанной выше доктрине, которая надлежащим образом зиждется на Слове Божьем.

На початок!

"Благодать вам та мир нехай примножиться в пізнанні Бога й Ісуса, Господа нашого!" (2 Петра 1:2).

Українська Лютеранська Церква.