Сайт душпастиря Павла

E-m@il

КНИГА СОГЛАСИЯ.
Апология Аугсбургского Вероисповедания.

Зміст ФЗ!

АПОЛОГИЯ ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ

Артикул XIV: О церковном порядке

Наши оппоненты принимают четырнадцатый артикул, в котором мы говорим, что отправление Таинств и проповедь Слова в Церкви не должны быть дозволены никому, кроме того, кто призван к этому установленным и законным образом. Однако они принимают это с оговоркой, что мы используем каноническую ординацию. По данному вопросу мы часто свидетельствовали в этом собрании, что имеем величайшее желание поддерживать церковную форму правления и церковные ранги [древние принципы обустройства Церкви и правление епископов], даже несмотря на то, что они были созданы человеческой властью [при условии, что епископы признают наше учение и принимают наших священников]. Ибо мы знаем, что церковная дисциплина была установлена Отцами Церкви так, как это изложено в древних канонах, с добрыми и благотворными намерениями.
Но епископы либо вынуждают наших священников отвергать и осуждать учение, которое мы исповедали, либо с новой и неслыханной жестокостью они [епископы] убивают бедных и совершенно неповинных людей. Такие дела удерживают наших священников от признания этих епископов. Именно жестокость епископов является причиной того, что каноническое правление, которое мы хотели бы поддерживать самым решительным образом, в некоторых местах было ликвидировано. Пусть они подумают о том, как будут давать ответ Богу за рассеяние Церкви.
В этом деле наша совесть не подвергается никакой опасности, ибо, поскольку мы знаем, что наше Вероисповедание является истинным, благочестивым и католическим [вселенским], нам не следует одобрять жестокости тех, кто преследует это учение.
И мы знаем, что Церковь составляют те, кто верно преподают Слово Божье и верно отправляют Таинства, а не те, кто своими указами не только пытаются вытеснить Слово Божье, но также уничтожить [умертвить] преподающих истину и правду, не те, по отношению к которым, даже несмотря на то, что они нарушают каноны, сами эти каноны мягче [не столь жестки и категоричны].
Более того, мы хотим еще раз подтвердить здесь, что с радостью поддержим духовное и каноническое правление, при том лишь условии, что епископы прекратят свои свирепые выпады против наших церквей. Это наше желание оправдает нас как перед Богом, так и перед всеми народами, перед всеми потомками, от обвинения в подрыве власти епископов, когда люди прочтут и услышат, что, хотя мы и протестовали против неправедной жестокости епископов, мы не добились справедливости.

Артикул XV (VIII): О человеческих традициях в Церкви

В пятнадцатом артикуле они [наши оппоненты] принимают первую часть, где мы говорим, что должны соблюдаться те духовные обряды, которые могут соблюдаться без греха и способствуют установлению спокойствия и доброго порядка в Церкви. Они полностью осуждают вторую часть, в которой мы говорим, что человеческие традиции, установленные для умиротворения Бога, для того, чтобы заслужить благодать и совершать искупление грехов [благоугождение, сатисфакцию за грехи], противоречат Евангелию.
В самом Вероисповедании, при рассмотрении вопроса о различиях в еде, мы говорили достаточно о традициях, но все же некоторые вопросы следует вкратце изложить здесь.
Хотя мы полагаем, что нашим противникам следовало бы отстаивать человеческие традиции на иных основаниях, все же мы не могли предположить, что они осудят артикул, утверждающий, что мы не можем заслужить прощения грехов или благодати путем соблюдения человеческих обрядов. Из того, что данный артикул был осужден, можно заключить, что мы рассматриваем простой и ясный случай.
Наши противники здесь открыто иудействуют, открыто подавляют Евангелие бесовскими учениями. Ибо Писание называет традиции учениями бесовскими, когда [опираясь на них] кто-либо утверждает, что религиозные обряды пригодны для того, чтобы заслужить прощение грехов и благодать. Потому что таким образом они затмевают Евангелие, добродетель Христову и праведность по вере. [Ибо они самым прямым образом противодействуют Христу и Евангелию, как огонь и вода противодействуют друг другу].
Евангелие учит, что верою мы ради Христа, даром принимаем прощение грехов и примирены с Богом. Оппоненты, в свою очередь, указывают на иного посредника [между Богом и человеком], а именно — на эти традиции. Посредством [соблюдения] этих традиций они желают получить прощение грехов. С их помощью они хотят умиротворить гнев Божий. Но Христос определенно и недвусмысленно говорит (Мат.15:9): “...Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим”.
Мы детально обсудили выше, что люди оправдываются верою, когда они веруют, что примирены с Богом не за счет своих дел, но по милости [Божьей], ради Христа. Несомненно, это является учением Евангелия, потому что Павел ясно учит (Ефес.2:8,9): “Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел...”
Теперь же наши оппоненты утверждают, что люди заслуживают прощение грехов путем соблюдения этих человеческих традиций. Что же это еще, если не установление иного, нежели Христос, оправдателя и посредника?
Павел говорит в Послании к Галатам (5:4): “Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати...”, то есть если вы утверждаете, что путем соблюдения Закона вы заслуживаете себе праведность в глазах Божьих, то от Христа вам нет никакой пользы. Ибо зачем нужен Христос утверждающим, что они праведны от того, что сами соблюдают Закон?
Бог послал нам Христа и связал с Ним обетование, что через этого Посредника, а не по причине нашей собственной праведности, Он желает проявить благосклонность к нам. Однако эти люди утверждают, что Бог примирен с нами и благосклонен к нам благодаря традициям, а не благодаря Христу. Этим они лишают Христа чести Посредника.
Если подходить к этому делу таким образом, то нет различия между нашими традициями и обрядами Моисея. Павел осуждает обряды Моисея точно так же, как он осуждает традиции — по той причине, что они рассматривались как добрые дела, заслуживающие праведность пред Богом. Таким образом затмевались служение Христово и праведность веры. Поэтому Закон и традиции были устранены, и он утверждает, что прощение грехов было обетовано не благодаря нашим делам, но даром, благодаря Христу, если только мы принимаем его [это прощение] верой. Ибо обетование не принимается иначе как верой.
Итак, поскольку верою мы обретаем прощение грехов, поскольку верою, ради Христа мы обретаем благосклонность Божью, ошибочно и безбожно заявлять, что благодаря соблюдению этих обрядов мы заслуживаем прощение грехов.
Если бы кто-то сказал, что мы не заслуживаем [не можем заслужить] прощения грехов, но [что] те, кто уже были оправданы, этими традициями заслуживают благодать, то Павел вновь отвечает (Гал.2:17), что Христос был бы служителем греха, если бы после оправдания мы не считались праведными ради Христа, но должны бы были снова, путем исполнения других обрядов, заслужить себе право считаться праведниками. И в Гал.(3:15) сказано: “...Даже человеком утвержденного завещания никто не отменяет и не прибавляет к нему”. Таким образом, к завету Бога, Который обещает, что ради Христа Он будет милостив к нам, нам не следует добавлять, будто бы мы должны сначала, путем исполнения этих обрядов, достичь такой добродетельности, чтобы нас можно было считать принятыми и праведными.
Но зачем обсуждать это так долго? Ни один обряд не был учрежден Святыми Отцами с целью заслужить прощение грехов или праведность, но все они учреждались для поддержания доброго порядка и спокойствия в Церкви.
И когда кто-то хочет учредить какие-то дела для того, чтобы ими заслуживать прощение грехов или праведность, то как он может знать, что эти дела угодны Богу, если [на этот счет] у него нет свидетельства Слова Божьего? Как без заповеди Божьей и Слова этот человек уверит людей, что в этом заключается воля Божья? Разве повсюду в Пророках Он не запрещает людям учреждать специфические обряды поклонения без Его заповеди? В Иезек.(20:18,19) написано: “...Не ходите по правилам отцов ваших, и не соблюдайте установлений их, и не оскверняйте себя идолами их. Я Господь Бог ваш: по Моим заповедям поступайте, и Мои уставы соблюдайте, и исполняйте их”.
Если бы людям было позволено учреждать религиозные обряды и посредством этих ритуалов заслуживать себе благодать, то религиозные обряды всех язычников следовало бы одобрить, равно как следует тогда одобрить и обряды, учрежденные в 3Цар.(12:26 и далее) Иеровоамом, а также другими людьми, обряды, установленные помимо Закона. Ибо где разница? Если нам позволено учреждать религиозные обряды, полезные для заслуживания [обретения] благодати или праведности, то почему же тогда это не было позволено язычникам и израильтянам?
Однако религиозные обряды язычников и израильтян были отвергнуты именно по той причине, что они придерживались мнения, будто ими они заслуживают себе прощение грехов и праведность, и при этом не знали [высшего служения Бога] праведности веры.
Наконец, откуда у нас может быть уверенность в том, что обряды, учрежденные людьми, без заповеди Божьей, оправдывают, если без Слова Божьего ничто не может подтвердить волю Божью? Что, если Бог не одобряет эти служения? Чем наши оппоненты могут подтвердить, что эти обряды оправдывают? Без Слова Божьего и свидетельства это нельзя утверждать. И Павел говорит в Рим.(14:23): “...Все, что не по вере, грех”. Но, так как об этих служениях не засвидетельствовано в Слове Божьем, совесть должна сомневаться в том, угодны ли они Богу.
И зачем нужны [еще какие-то] слова в столь очевидном деле? Если наши оппоненты защищают эти человеческие служения, полагая, будто они позволяют заслужить оправдание, благодать и прощение грехов, то они просто учреждают царство антихриста. Ибо царство антихриста — это новое служение Богу, учрежденное человеческой властью, отвергающей Христа, точно так же, как царство Магомета своими служениями и делами хочет оправдаться перед Богом, не считая [не веруя], что люди безвозмездно [милостиво] оправдываются перед Богом по вере, ради Христа. Таким образом, папство тоже является частью царства антихриста, если оно отстаивает человеческие служения, полагая, что они оправдывают [перед Богом]. Ибо, когда они учат, что мы оправдываемся не по милости, верою, ради Христа, но этими служениями, они лишают Христа Его чести и славы. Особенно, когда они учат, что такие служения не только полезны для оправдания, но и необходимы, как они утверждают выше, в арт.VII, где осуждают нас за утверждение, что для истинного единства Церкви нет необходимости в том, чтобы обряды, установленные людьми, были повсюду одинаковы.
Даниил (11:38) отмечает, что человеческие служения по форме и сути [внутреннему обустройству] являются царством антихриста. Он говорит: “Но богу крепостей на месте его будет он воздавать честь, и этого бога, которого не знали отцы его, он будет чествовать золотом и серебром, и дорогими камнями, и разными драгоценностями...” Здесь он описывает новые служения, потому что говорит о служении такому богу, о котором Отцы ничего не знали.
Ибо, хотя Святые Отцы и сами имели как обряды, так и традиции, все же они не считали, что эти вещи полезны или необходимы для оправдания. Они не затмевали славы и служения Христова, но учили, что мы оправдываемся верой, ради Христа, а не ради этих человеческих служений. Но [при этом] они соблюдали человеческие традиции ради физической [телесной] пользы, чтобы [например] люди могли знать — в какое время им собираться, [это делалось] ради примера, чтобы в церквях все могло совершаться в порядке и надлежащим образом. Наконец, чтобы простые люди могли получать через это некоторое назидание [обучение]. Потому что различение времен и соблюдение различных обрядов служат увещеванию простых людей.
Отцы Церкви поддерживали обряды по этим причинам, и по этим же причинам мы полагаем, что традиции [добрые обряды] было бы правильно сохранять и поддерживать. И мы чрезвычайно удивлены, что наши оппоненты [вопреки всем Писаниям Апостолов, вопреки Ветхому и Новому Завету] утверждают, что традиции имеют иное предназначение, а именно — что они могут заслужить прощение грехов, благодать или оправдание. Что это, если не чествование Бога золотом и серебром, и дорогими камнями, и разными драгоценностями [как говорит Даниил] — то есть утверждение, что Бог примиряется с нами, если мы облачаемся в определенные одеяния, используем какую-то определенную церковную утварь и соблюдаем одинаковые обряды [разнообразные церковные украшения, хоругви, свечи], каковыми являются бесконечные человеческие традиции?
Павел пишет к Колоссянам (2:32), что традиции имеют “вид мудрости”. И это действительно так. Ибо добрый порядок несомненно приличествует Церкви, и по этой причине он необходим. Но человеческий разум, так как он не понимает праведности веры, естественно, полагает, что такие дела оправдывают людей, потому что они примиряют с Богом и т.д.
Так думали простые люди среди израильтян, и под влиянием таких представлений появлялись и множились обряды, точно так же, как среди нас они возросли в монастырях [как в наше время возводится алтарь за алтарем и церковь за церковью].
Так человеческий разум судит и о телесных упражнениях, о постах. Хотя целью последних является обуздание плоти, разум ошибочно добавляет, будто они являются служениями, которые оправдывают. Как пишет Фома Аквинский: “Пост способствует уничтожению [умалению] и предотвращению вины [греха]”. Таковы слова Фомы. Итак, сходство мудрости и праведности в подобных делах вводит людей в заблуждение. К этому добавляются примеры святых [когда они говорят: “Св. Франциск носил колпак”, и т.д.], и когда люди хотят подражать этому, они подражают, по большей части, внешним проявлениям, но не подражают вере.
После того как сходство между мудростью и праведностью вводит людей в заблуждение, следуют бесконечные бедствия и пороки. Затмевается Благовестие о праведности по вере во Христа, и начинает прогрессировать тщетная уверенность в добрых делах. Далее затмеваются заповеди Божьи, эти добрые дела сами присваивают себе звание совершенной и духовной жизни, и их начинают предпочитать делам, совершаемым по заповедям [истинным святым, благим делам], таким, как дела личного призвания человека, дела управления государством и семьей, брачная жизнь, рождение детей.
По сравнению с теми церемониями, о последних начинают судить, как о мирских делах — так, что многие исполняют их даже с некоторыми сомнениями в сердце. Ибо известно, что многие оставили государственные дела и брачную жизнь для того, чтобы соблюдать эти обряды, как лучшие и более святые [многие ушли в монастыри, чтобы стать святыми и духовными людьми].
Более того. Когда умами овладевает убеждение, будто такое соблюдение обрядов необходимо для оправдания, сердца [совесть] людей впадают в тревогу и беспокойство, потому что они не могут в точности исполнить всех обрядов. Ибо многие ли могут [хотя бы] перечислить все эти обряды? Существует огромное число книг, целые библиотеки, в которых нет ни слова о Христе, о вере во Христа, о добрых делах личного призвания человека, но которые лишь собирают традиции и истолкования, коим они иногда предаются с достаточно большим рвением, а иногда — весьма неохотно. [Они пишут о таких предписаниях, как сорокадневные посты, четыре канонических часа молитвы и т.п.]
Как Жерсон, этот превосходнейший человек, мучился, когда он исследовал ступени и степени предписаний! Тем не менее он не способен установить ejpieikeivan (послушание) на какую-то определенную ступень [и все же он не может найти такой ступени, на которой можно было бы твердо обещать сердцу уверенность и мир]. Хотя он глубоко оплакивает ужасы благочестивых сердец, порождаемые таким суровым истолкованием традиций.
Поэтому давайте будем готовиться [укреплять себя Словом Божьим] к тому, чтобы противостать подобному сходству мудрости и праведности в человеческих традициях, и давайте, прежде всего, знать, что эти традиции не позволяют заслужить прощение грехов или оправдание перед Богом, равно как не являются обязательными для оправдания.
Мы процитировали выше некоторые свидетельства. И труды Павла полны подобных высказываний. Так, в Послании к Колоссянам (2:16-17) он ясно говорит: “Итак никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу: это есть тень будущего, а тело — во Христе...” Здесь он охватывает как Закон Моисеев, так и человеческие традиции, чтобы оппоненты, по своему обыкновению, не могли избежать этих свидетельств на том основании, что Павел якобы говорит только о Законе Моисеевом. Но он явственно свидетельствует здесь, что говорит о человеческих традициях. Однако наши оппоненты не понимают того, о чем сами говорят. Если Евангелие утверждает, что обряды Моисея, которые были установлены Богом, не оправдывают, то насколько же меньше оправдывают традиции человеческие!
Потому и епископы не имеют власти учреждать служения, словно они оправдывают или необходимы для оправдания. Апостолы в Деян.(15:10) говорят: “Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго...” Этими словами Петр провозглашает великим грехом обременение Церкви. И Павел запрещает галатам (5:1) подвергаться “опять игу рабства”.
Следовательно, воля Апостолов такова, чтобы эта свобода оставалась в Церкви, чтобы никакое служение Закону или традициям не считалось необходимым (как одно время были необходимы обряды в Законе), чтобы не затмевалась праведность веры, [что происходит,] если люди думают, будто этими служениями они могут заслужить оправдание, или будто эти служения необходимы для оправдания.
Многие ищут в традициях различных ejpieikeiva" [смягчений], желая исцелить сердца. Однако они не находят никаких определенных, явно выраженных степеней [ступеней смягчения], которые освобождали бы совесть от этих оков.
Но как Александр когда-то, не сумев распутать “гордиев узел”, решил проблему тем, что разрубил его мечом, так и Апостолы раз и навсегда освобождают сердца от исполнения обрядов, особенно от тех, о которых учат, будто они позволяют заслужить оправдание. Апостолы учением и [собственным] примером побуждают нас противостать этому заблуждению [учению]. Они побуждают нас учить, что обряды и традиции не оправдывают, что они не являются необходимыми для оправдания, что никто не должен создавать или принимать традиции, полагая при этом, будто ими [люди] заслуживают оправдание.
И затем, несмотря на то что любой человек может соблюдать их, пусть он соблюдает их без суеверия, как мирские [гражданские] традиции, подобно тому, как солдаты, без всяких предрассудков и суеверий носят одну одежду, а ученые — другую [как я отношусь к тому, что среди немцев я ношу одежду в немецком стиле, а среди французов — во французском стиле, чтобы соблюдать традиции тех стран, а не для того, чтобы этим спастись].
Апостолы преступают традиции, и Христос оправдывает их, чтобы этим примером показать фарисеям, что их служения бесполезны.
И если в настоящее время наши люди пренебрегают некоторыми традициями, от которых мало пользы, они имеют достаточное извинение [оправдание], когда исполнение традиций требуется так, будто это позволяет заслужить оправдание. Ибо такое представление о традициях безбожно [является непозволительным заблуждением].
Но мы с радостью поддерживаем древние традиции [такие, как три основных церковных праздника, соблюдение воскресного дня и т.п.], установленные в Церкви ради пользы и спокойствия. И мы истолковываем их более умеренно, чтобы не допустить представлений, будто они оправдывают.
И наши враги безосновательно обвиняют нас в упразднении добрых традиций и церковного порядка [церковной дисциплины]. Потому что мы воистину можем провозгласить, что общественный характер церквей более свойственен нам, чем нашим противникам [что истинное служение Богу соблюдается в наших церквях более честно и по-христиански]. И если подходить к этому правильно, то мы более сообразуемся с канонами, чем наши оппоненты. [Ибо оппоненты без стыда попирают ногами самые почитаемые и достойные уважения каноны — так же, как они поступают со Христом и с Евангелием].
У наших противников мессы проводят нерасположенные к тому [не желающие того] священники, а также священники, нанятые за деньги, и, что нередко бывает, только за деньги. Они поют псалмы не для того, чтобы научить [или научиться] или молиться [ибо большая часть из них не понимает ни одного стиха этих псалмов], но они делают это ради служения, словно эта работа является служением, или, в крайнем случае, ради вознаграждения. [Всего этого они не могут отрицать. Некоторые из них — те, кто остались честными, — даже и сами стыдятся подобной торговли и провозглашают, что духовенство нуждается в реформации]. У нас многие приходят на Святое Причастие [добровольно, безо всякого принуждения] каждый День Господень, но сначала их наставляют, испытывают [знают ли они что-то о Молитве Господней, о Символе Веры и Десяти Заповедях] и отпускают им грехи. Дети поют псалмы для того, чтобы научиться [познакомиться с фрагментами Святого Писания]. Люди также поют [псалмы по-латыни и по-немецки] для того, чтобы либо научиться, либо молиться.
У наших оппонентов вообще не проводится катехизация детей, о которой заповедуется даже в канонах. У нас пасторы и служители церквей побуждаются публично [и в частном порядке] наставлять и выслушивать молодежь. И эта традиция приносит превосходные плоды. [И катехизис отнюдь не является чем-то, имеющим отношение только к детям — как, например, ношение стягов и свечей, — но это весьма полезное наставление {для всех}].
У наших оппонентов во многих странах [как, например, в Италии и Испании], на протяжении всего года, кроме Великого поста, не проводится проповедей. [Здесь им следует горько возрыдать и по справедливости посетовать. Ибо это значит — одним ударом опрокинуть все служение сразу. Ибо самое великое, самое святое, самое нужное и самое высокое из всех служений, требуемое Богом более всего в Первой и Второй заповедях — это проповедь Слова Божьего. Ибо служение является главным делом Церкви. Итак, если это служение опускается, то откуда может взяться знание о Боге, учение о Христе или Евангелии?] Но основное служение Богу — это провозглашение Евангелия. И [даже] когда наши оппоненты проповедуют, они говорят о человеческих традициях, о служении святых [о святой воде], и о подобных пустяках, которые люди по справедливости ненавидят. Поэтому они уходят [с проповедей] в самом начале, сразу же после того, как был процитирован Евангельский текст. [Возможно, что это стало практиковаться потому, что люди не желают выслушивать следующие далее ложные измышления]. Некоторые, самые лучшие, [проповедники] начинают теперь говорить о добрых делах, но они ничего не говорят о праведности веры, о вере во Христа, об утешении сердец [совести людей]. Да, они подвергают критике и порицанию самую благотворную часть Евангелия. [Это благословенное учение, драгоценное Евангелие, они называют лютеранским].
В наших же церквях, напротив, все проповеди посвящены таким темам, как покаяние, страх Божий, вера во Христа, праведность по вере, утешение сердец [совести людей] верой, проявление [укрепление] веры, молитва (о том, какова суть молитвы, а также о нашей уверенности в ее действенности), крест, власть судей и всех мирских предписаний [а также — как каждый человек в этом положении должен жить по-христиански, и, подчиняясь заповеди Господней, вести себя по отношению ко всем мирским предписаниям и законам], различия между Царством Христовым, или Царством духовным, и политическими делами, брачная жизнь, обучение и воспитание детей, целомудрие, все служения любви.
По этому [состоянию церквей] можно судить о том, что мы усердно поддерживаем церковную дисциплину, благочестивые обряды и добрые церковные традиции.
Относительно умерщвления плоти и дисциплинирования тела мы учим так, как об этом говорит Вероисповедание, что истинное и не притворное умерщвление происходит через крест и скорби, которыми Бог назидает [“тренирует”] нас [когда Бог разрушает нашу волю, посылает нам крест и страдания]. В этом мы должны повиноваться воле Божьей, как Павел говорит в Рим.(12:1): “...Представьте тела ваши в жертву живую...”
И это является духовными проявлениями [упражнениями для] страха и веры. Но, кроме этого умерщвления, которое происходит посредством креста [и которое не зависит от нашей воли], существует и необходимо также добровольное проявление [страха и веры], о котором Христос говорит в Лук.(21:34): “Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались... заботами житейскими...” И Павел в 1Кор.(9:27) говорит также: “...Но усмиряю и порабощаю тело мое...”
И эти проявления [“упражнения”] должны предприниматься не потому, что они являются оправдывающими служениями, но для того, чтобы обуздывать плоть, чтобы нами не овладела пресыщенность и не сделала нас людьми, не осознающими своего греха и безразличными, в результате чего происходит потворство и повиновение наклонностям плоти. Это усердие должно быть беспрестанным, потому что его требует вечная заповедь Божья.
Предписанная же разновидность еды или времени ничего не делает [как показывает опыт] для обуздания плоти. Ибо она еще роскошнее и пышнее, чем иные празднества [потому что они {разновидности еды во время поста} намного дороже и связаны с еще большим обжорством рыбой и различными “постными” блюдами, чем когда посты не соблюдались], и даже наши оппоненты не соблюдают того, что формально предписывают каноны.
Проблема традиций содержит множество различных спорных вопросов, и мы действительно испытали, что традиции воистину являются узами для сердец [для совести людей]. Когда они взыскиваются, как необходимые, то подвергают ужасным мучениям совесть, которая опускает какой-либо обряд [что благочестивые сердца действительно испытывают, когда в канонических часах они опускают повечерие или нарушают их {канонические часы} каким-то подобным еще образом]. Опять же, их отмена порождает свои недостатки [пороки] и собственные вопросы. [С другой стороны, преподавание абсолютной свободы порождает свои сомнения и вопросы, потому что простые люди нуждаются во внешнем дисциплинировании и назидании].
Однако наш случай прост и ясен, потому что наши оппоненты осуждают нас за учение о том, что человеческие традиции не позволяют заслужить прощения грехов. Подобным же образом они настаивают на вселенских [всеобщих] традициях, как они называют их, утверждая, что оные необходимы для оправдания [и помещая их на место Христа]. В этом вопросе нашим постоянным защитником является Павел, повсеместно утверждающий, что эти обряды не оправдывают и не являются необходимым дополнением к праведности веры.
И, тем не менее, мы учим, что в этих вопросах использование свободы должно сдерживаться таким образом, чтобы неискушенные люди не подвергались соблазну и, по причине злоупотребления свободой, не настраивались более враждебно по отношению к истинному Евангельскому учению, или чтобы без разумной на то причины ничто не менялось в принятых обрядах, но чтобы, ради сохранения порядка, соблюдались такие древние обряды, которые могут соблюдаться без греха или без великого неудобства.
И в этом самом собрании мы достаточно продемонстрировали, что ради любви мы не отказываемся соблюдать адиафору с другими, даже несмотря на то, что они будут иметь от этого некоторый ущерб, но мы рассудили, что такая общественная гармония, которая в самом деле может быть создана без соблазна для сердец, должна предпочитаться всем другим преимуществам [всем иным менее важным вещам]. Но обо всем этом мы поговорим позже, когда будем рассматривать вопрос об обетах и власти священников.

Артикул XVI: О политическом строе [порядке]

Шестнадцатый артикул, в котором мы исповедуем, что христиане имеют законное право нести государственную службу, заседать в суде, решать вопросы об имперских и иных законах, назначать справедливое наказание, участвовать в справедливых войнах, нести воинскую службу, заключать законные сделки, владеть собственностью, клясться, если этого требуется в суде, заключать брак, наконец, что справедливые светские законы [указы] являются добрыми творениями Божьими и божественными постановлениями, которые христианин вполне может использовать — [все это] наши оппоненты принимают безо всяких исключений.
Данный вопрос, касающийся различий между Царством Христовым и царством политическим, был наилучшим образом объяснен [к великому утешению многих сердец] в трудах наших авторов [а именно] — что Царство Христово является духовным [поскольку Христос правит Словом и проповедью], зарождая в сердце знание Божье, страх Божий и веру, вечную праведность и вечную жизнь. Тем временем, это позволяет нам внешне использовать законные политические указы [декреты, предписания] любого народа, среди которого мы живем, точно так же, как это позволяет нам использовать лекарства или предметы искусства, пищу и питье, воздух и т.д.
Евангелие не издает новых законов, касающихся государства, но заповедует, чтобы мы повиновались существующим законам, независимо от того, кем они были изданы — язычниками или кем-то другим, и чтобы в этой покорности мы проявляли любовь. Ибо Карлштадт имел безумное рвение возложить на нас иудейские законы Моисея.
По этим вопросам наши теологи писали более подробно, потому что монахи распространяли много пагубных представлений в Церкви. Они называли общественную [общую] собственность “формой правления” Евангелия. Они говорили, что Евангелие советует не иметь собственности и не иметь дел с законом [не иметь жены и детей]. Эти представления сильно затмевают Евангелие и духовное Царство [в результате этого такие понятия, как “христианин”, или “духовное Царство Христово” вообще не понимаются. Они состряпали из духовного Царства мирское [светское] царство, что породило множество проблем и бунтарских, пагубных учений], и они [эти представления] опасны для государства.
Ибо Евангелие не разрушает государство или семью [не уничтожает куплю, продажу и другие гражданские права], но, скорее, одобряет их и обязывает нас повиноваться им, как божественному установлению, не только из-за наказания, но также по совести.
Юлиан Отступник, Цельс и многие другие возражали христианам, что Евангелие якобы раздирает государства на части, потому что оно запретило законное возмещение [ущерба] и учит другим вещам, которые никак не подходят для политических объединений. Но по этим вопросам прекрасно учили Ориген, Назианзин [Nazianzen] и другие, хотя в действительности эти вопросы можно легче всего объяснить, если помнить о том факте, что Евангелие не вводит законов, касающихся государства [светской системы правления], а является вестью о прощении грехов и начале новой жизни в сердцах верующих. Кроме того, оно не только одобряет формальные [внешние] системы правления [правительства], но подчиняет нас им (см. Рим.13:1), точно так же, как мы вынуждены повиноваться законам, по которым сменяются времена года, за зимой приходит лето [, и мы вынуждены подчиняться этим изменениям], как божественным установлениям. [Это не является помехой Царству духовному].
Евангелие запрещает личное возмещение [ущерба] [для того, чтобы никто не вмешивался в служение судей], и Христос напоминает об этом столь часто, чтобы Апостолы не думали, будто им следует отобрать бразды правления у тех, кто расходится с ними в представлениях, как иудеи ошибочно полагали о Царстве Мессии, но чтобы они [Апостолы] знали — им следует учить о Царстве духовном, что оно не изменяет гражданской системы правления [государства]. Таким образом, личное возмещение ущерба запрещается не советом, но заповедью (Мат.5:39; Рим.12:19). Общественное возмещение [нанесенного ущерба, обиды и т.п.], которое производится через служение судей, никоим образом не умаляется [не запрещается и не порицается], но, напротив, заповедуется, согласно утверждению Павла (Рим.13:1), и относится к деяниям Божьим. Всевозможными формами публичного возмещения являются законные решения [суда], смертная казнь, войны, военная служба.
Очевидно, насколько неверно многие авторы судили об этих вещах [некоторые учителя преподавали такие пагубные заблуждения, как идеи о том, что почти все князья, господа, рыцари, слуги, считающие свое имущество светским имуществом, являются безбожниками и заслуживают осуждения, и т.д. Также невозможно выразить словами то, сколь огромная опасность таится в этом, и какой ужасный ущерб наносится через это душам и сердцам], потому что они пребывали в заблуждении, будто Евангелие является новой внешней монашеской формой правления, и не видели, что Евангелие, одобряя при этом внешнюю государственную систему правления, несет вечную праведность сердцам [учит тому, как человек получает искупление перед Богом и в своей совести от греха, от преисподней и от дьявола].
Тщеславным заблуждением также является представление о том, что отказ от владения собственностью — это степень христианского совершенства. Ибо христианское совершенство состоит не в презрении [неуважительном отношении] к мирским установлениям, а в расположенности сердец, в великом страхе Божьем, в великой вере — так Авраам, Давид, Даниил, хотя и обладали огромным состоянием и политической властью, были не менее совершенны, чем любой отшельник.
Но монахи [особенно монахи ордена Босоногих] распространили это лицемерное представление в глазах людей, в результате чего невозможно понять — в чем же состоит истинное совершенство. С какими хвалениями они выдвигают это представление об общественной собственности — так, будто это евангельская идея!
Но эти хваления весьма и весьма опасны, особенно потому, что они существенно расходятся со Святым Писанием. Ибо Писание не заповедует, чтобы собственность была общей, но Закон Декалога, провозглашая в Исх.(20:15): “Не кради”, предполагает существование личной [частной] собственности и заповедует каждому владеть тем, что принадлежит ему. Уиклиф, очевидно, был во гневе, когда сказал, что священникам не позволяется иметь собственности.
Проводятся бесконечные дискуссии о контрактах [договорах], относительно которых добрые сердца никогда не могут быть удовлетворены, если они не знают [правила], что христианин имеет полное право использовать мирские установления и законы. Это правило защищает сердца [совесть людей], утверждая, что заключение контрактов законно пред Богом, если судьи или [государственные] законы одобряют их.
Вся эта тема о светских делах была столь ясно раскрыта нашими теологами, что очень многие добропорядочные люди, занятые государственной службой и коммерцией, и ранее пребывавшие в терзаниях из-за суждений монахов, а также в сомнениях относительно того, дозволяет ли Евангелие заниматься государственными делами и коммерцией, заявили, что они получили от этого [от работ наших теологов] великую пользу [утешение]. В свою очередь, мы перечислили все это для того, чтобы также можно было понять, что учение, которому мы следуем, не подрывает власти судей и достоинства гражданских предписаний, но еще более укрепляет их [, и что только это учение дает истинное наставление о том, насколько славно служение правителей, наполненное добрыми христианскими делами]. Важность этих вопросов чрезвычайно затмевалась ранее глупыми монашескими представлениями, которые предпочитали лицемерную бедность и лицемерное смирение государству и семье, хотя последние заповеданы Богом, в то время как их “платоническая духовная общность” [монашество] не основывается на заповеди Божьей.

Артикул XVII: О втором пришествии Христа как Судии

Семнадцатый артикул, в котором мы исповедуем, что в Конце Света Христос вновь придет как Судия и воскресит всех мертвых, что Он дарует всем праведным и избранным вечную жизнь и вечную радость, неправедных же и порочных Он осудит на вечные муки — [все это] наши оппоненты принимают без каких-либо исключений.

Артикул XVIII: О свободной воле

Восемнадцатый артикул, О свободной воле, наши оппоненты принимают, но с добавлением некоторых свидетельств, совершенно не относящихся к данному случаю. Они добавляют также изречение о том, что [не согласны] ни с пелагианами, которые отдают свободной воле слишком много, ни с манихейцами, которые отвергают всякую свободную волю.
Очень хорошо. Но в чем различие между пелагианами и нашими оппонентами, если и те и другие, по существу, утверждают, что без Святого Духа люди могут любить Бога и исполнять заповеди Божьи, а также могут заслуживать благодать и оправдание делами, которые разум исполняет сам по себе, без Святого Духа?
Как много нелепостей вытекает из этих пелагианских представлений, которые с великой настойчивостью преподают в школах! Вслед за Павлом эти представления решительно отвергает Августин, чье суждение мы упоминали выше, в артикуле “Об оправдании”. Мы в самом деле не отвергаем свободу человеческой воли.
Воля человека имеет свободу выбора дел и вещей, которые разум способен постичь сам по себе. Она может до определенной степени формировать “мирскую праведность” или праведность дел. Она может говорить о Боге, совершать определенное служение Богу внешними делами, повиноваться судьям, родителям. В процессе исполнения внешних дел она может воздерживаться от убийства, от прелюбодеяния, от воровства. Поскольку в человеческом естестве сохранилось суждение о явлениях, подвластных чувствам, в нем также сохранилась возможность выбора между этими вещами, свобода и сила формирования “мирской праведности”. Ибо Писание называет праведностью плоти то, что плотское естество, то есть разум, производит сам по себе, без Духа Святого.
Хотя власть похотливости столь велика, что люди чаще подчиняются порочным наклонностям, чем здравым суждениям. И дьявол, который, по утверждению Павла, действует в неблагочестивых [в “сынах противления”] (Ефес.2:2), не перестает подталкивать это немощное естество ко всевозможным соблазнам. В этом заключается причина того, почему человеческую праведность редко можно найти среди людей, поскольку мы видим, что даже философы, которые отчаянно стремятся к обретению такой праведности, не обретают ее.
Однако неверно было бы утверждать, что совершающий без благодати заповеданные дела, не совершает греха. Они же добавляют далее, что подобные дела также заслуживают de congruo прощение грехов и оправдание. Но ведь человеческие сердца без Духа Святого не имеют страха Божьего, не имеют упования на Бога и не веруют, что они слышимы, прощены, поддерживаемы и сохраняемы Богом. Таким образом, они безбожны. Ибо “Не может... дерево худое приносить плоды добрые” (Мат.7:18). И “...Без веры угодить Богу невозможно” (Евр.11:6).
Итак, хотя мы и можем допустить, что воля обладает свободой и силой совершать внешние дела Закона, мы все же не приписываем свободной воле духовных проявлений, а именно — истинного страха Божьего, истинной веры в Бога, истинной уверенности в том, что Бог принимает нас, слышит нас, прощает нас и т.д. Таковы истинные дела Первой Скрижали, которых сердце не может совершать без Святого Духа, как Павел говорит в 1Кор.(2:14): “Душевный человек”, — то есть человек, использующий только свои естественные силы, — “не принимает того, что от Духа Божия”. [То есть человек, который не просвещен Духом Божьим, не принимает по своему естественному разумению ничего, что исходит от воли Божьей и божественных сущностей].
И это можно понять, если люди посмотрят — во что веруют их сердца относительно воли Божьей, действительно ли они уверенны в том, что воспринимаемы и слышимы Богом. Даже для святых сохранение этой веры [и, как Петр говорит в 1Пет.1:8, полное посвящение себя Богу, Которого человек не видит, и любовь ко Христу, и благоговейное отношение к Нему, к Тому, Кого человек не видит] является трудным делом, тем более этого не могут безбожники. Но это достигается, как мы говорили выше, когда устрашенные сердца слышат Евангелие и принимают утешение [когда мы рождаемся свыше от Духа Святого].
Поэтому благотворным и целесообразным является такое разделение, когда мирская праведность приписывается свободной воле, а духовная праведность — правлению Святого Духа в возрожденном человеке. Ибо таким образом сохраняется внешняя дисциплина, так как всем людям в равной мере следует знать, что Бог требует этой мирской праведности [Бог не потерпит непристойного, неистового, безрассудного поведения], а также — что в определенной мере мы способны ее достичь. И все же существует явное различие между человеческой праведностью и праведностью духовной, между философским учением и учением Духа Святого, и можно понять, для чего нужен Святой Дух.
Да и разделение это было придумано не нами, но о нем явственно учит Писание. Августин также рассматривает этот вопрос, а недавно Вильгельм Парижский обращался к нему и основательно его изучил, но обо всем этом бесстыдно умолчали те, кто [ошибочно] полагают, что люди могут повиноваться Закону Божьему, не имея Святого Духа, но что Святой Дух якобы дан для того, чтобы это могло рассматриваться как дополнительная награда [как нечто, достойное награды, в дополнение к прочему].

Артикул XIX: О причине греха

Наши оппоненты принимают девятнадцатый артикул, в котором мы исповедуем, что, хотя Бог один сотворил всю природу [все естество], а также сохраняет и поддерживает все сущее в этом мире, все же [Он не является причиной греха, но] причиной греха является воля дьявола и людей, отвратившихся от Бога, согласно тому, что Христос сказал о дьяволе в Иоан.(8:44): “Когда говорит он [дьявол] ложь, говорит свое”.

Артикул XX: О добрых делах

В двадцатом артикуле наши оппоненты открыто утверждают, что они отвергают и осуждают наше заявление о том, что люди не могут заслужить прощения грехов [своими] добрыми делами. [Запомните это хорошенько!] Они ясно и четко провозглашают, что отвергают и осуждают данный артикул. Что же можно сказать по столь очевидному делу?
Здесь составители “Опровержения” открыто показывают — каким духом они водимы. Ибо что является более определенным в Церкви, чем тот факт, что прощение грехов предоставляется даром, ради Христа, и что не наши добрые дела, а Христос является умилостивлением за грехи, как Петр говорит в Деян.(10:43): “О Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его”? [Это ясное и определенное свидетельство всех святых пророков может по праву быть названо декретом Католической {Вселенской} Христианской Церкви. Ибо даже один пророк высоко ценится Богом и является сокровищем, стоящим всего мира]. И мы скорее должны согласиться с этой Церковью и ее пророками, нежели с этими распутными составителями “Опровержения”, столь дерзко и бесстыдно поносящими Христа.
Ибо, хотя были писатели, утверждавшие, что после прощения грехов люди праведны перед Богом не верой, но делами, все же они не утверждали того, что само прощение грехов происходит за счет наших дел, а не даром, ради Христа.
Таким образом, богохульство, заключающееся в приписывании чести и славы Христовой нашим делам, недопустимо. Эти теологи являются совершенно бессовестными людьми, если они смеют теперь протаскивать такое мнение в Церковь. И мы не сомневаемся, что Его Императорское Величество и очень многие князья не допустят, чтобы данный фрагмент оставался в “Опровержении”, если их увещевали в этом [если их просили об этом].
Мы могли бы привести бесконечное множество свидетельств из Святого Писания, а также из трудов Отцов Церкви [что данный артикул, несомненно, является божественным и истинным, и что это священная и божественная правда. Ибо едва ли можно найти хотя бы одну страницу, хотя бы один слог в Библии, в основных Книгах Святых Писаний, где об этом не говорится ясно и определенно]. Однако выше мы уже достаточно сказали об этом. И тому, кто знает, почему Христос был предан за нас, тому, кто знает, что Христос является умилостивлением за наши грехи, нет нужды приводить какие-то дополнительные свидетельства. [Богобоязненные, набожные сердца, которые хорошо знают, почему был предан Христос, которые ни за какие сокровища и царства мира сего не смогли бы отказаться от Христа, нашего единственного Сокровища, нашего единственного Посредника и Искупителя, должны возмутиться и ужаснуться тому, что какие-то несчастные люди столь открыто гнушаются и осуждают Святое Слово Божье и Его Истину]. Исаия говорит в Ис.(53:6): “...Господь возложил на Него грехи всех нас”. Наши оппоненты, в свою очередь, [обвиняют Исаию и всю Библию во лжи и] учат, что Бог возлагает наши беззакония не на Христа, но на наши [жалкие и никчемные] дела. Мы не расположены говорить здесь о характере дел [молитвы по четкам, паломничества и тому подобное], о которых они учат.
Мы понимаем, что против нас приготовлено ужасное и отвратительное постановление, которое устрашало бы нас еще более, если бы мы отстаивали какие-то сомнительные или несущественные вопросы. Теперь же, поскольку наша совесть осознает, что противники осуждают очевидную истину, защита которой необходима для Церкви и усиливает славу Христа, мы без труда пренебрегаем ужасами мира сего и решительно намерены перенести все, что нам придется выстрадать за славу Христову и для пользы Церкви.
Кто был бы не рад умереть, исповедуя артикулы о том, что мы обретаем прощение грехов верой, даром, ради Христа, и что мы не можем заслужить прощения грехов своими делами? [Опыт показывает — и сами монахи должны признать это — что]
Сердца богобоязненных людей не получат достаточно твердого утешения в ужасах греха и смерти, чтобы противостать дьяволу, подталкивающему их к отчаянию [и к тому же рассеивающему в прах все наши добрые дела в мгновение ока], если они не знают, что им следует быть уверенными в том, что они имеют прощение грехов даром, ради Христа. Эта вера поддерживает и животворит сердца в том яростном столкновении с отчаянием [в великих муках смерти, в ужасных страданиях, когда не может помочь ни одно творение, когда мы должны уйти из этого видимого мира в мир иной и иное царство, должны умереть].
Таким образом, существует [лишь] одна достойная причина, по которой нам не следует отказываться ни от какой угрозы [уклоняться ни от какой опасности]. Кем бы вы ни были, если вы согласны с нашим Вероисповеданием, “не уступайте порочным и беззаконным, но напротив, смелее идите вперед”, когда противники стремятся посредством угроз, мучений и наказаний лишить вас того утешения, которое было даровано всей Церкви в этом нашем артикуле [весело, радостно и твердо полагайтесь на Бога и Господа Иисуса, и радостно исповедуйте эту очевидную истину, вопреки тирании, гневу, угрозам и страхам всего мира, да, вопреки ежедневным убийствам и преследованиям тиранов. Ибо кто перенес бы такое, если бы его лишили этого великого, вечного утешения, от которого зависит спасение всей христианской Церкви?
Любой, кто возьмет Библию и станет честно и непредвзято читать ее, увидит вскоре, что данное учение обосновывается любым фрагментом Библии]. Свидетельства Писания не заставят себя искать. Ибо Павел во весь голос провозглашает в Рим.(3:24 и далее) и (4:16), что грехи прощаются даром, ради Христа. “Итак по вере”, — говорит он, — “чтобы было по милости, дабы обетование было непреложно”. То есть если бы обетование зависело от наших дел, оно не было бы столь непреложно [безусловно и неопровержимо]. Если бы прощение грехов давалось нам за наши дела, то как бы мы могли знать, что обрели его, как устрашенная совесть нашла бы дело, которое она посчитала бы достаточным для умиротворения гнева Божьего? Но мы говорили обо всем этом выше.
Пусть читатель воспользуется свидетельствами, приведенными там. Ибо недостойное отношение к данному предмету вынудило нас в настоящее время не обсуждать, но лишь сетовать, что по данному вопросу они [наши противники] определенно отнесли себя к тем, кто не одобряет наш артикул о прощении грехов не благодаря нашим делам, но верой и даром, за счет Христа.
Наши оппоненты к своим осуждениям добавляют также и свидетельства, и стоит привести здесь некоторые из них. Они цитируют Петра из 2Пет.(1:10): “Посему, братия, более и более старайтесь делать твердым ваше звание и избрание...” Теперь читатель видит, что наши оппоненты не очень-то старались изучать логику, но зато весьма преуспели в искусстве извлечения из Писаний того, что им угодно [независимо от того, находится это в гармонии с Писаниями или нет, и независимо от того, правильно ли делается вывод. Ибо из приведенной цитаты они заключают]: “Посему... старайтесь добрыми делами делать твердым ваше звание и избрание”. Таким образом, дела якобы позволяют заслужить прощение грехов. Очень милое обоснование, похожее на то, как если бы кто-то сказал человеку, приговоренному к смертной казни, но затем помилованному: “Суд постановляет тебе впредь воздерживаться от присвоения того, что принадлежит другим людям. Итак, ты заслужил прощение наказания, потому что теперь ты не присваиваешь себе ничего чужого”.
Аргументировать подобным образом — значит делать причину из того, что причиной вовсе не является. Ибо Петр говорит о делах, следующих за прощением грехов, и учит, почему они должны совершаться, а именно — для того, чтобы “избрание было твердым”, то есть чтобы они не отпали от своего избрания, что происходит, когда они вновь согрешают. Совершайте добрые дела для того, чтобы пребывать в своем избрании, чтобы вы [не отпали вновь, не охладели и] не растеряли дары своего призвания, данные вам прежде, а не за счет дел, которые следуют, и которые теперь поддерживаются [сохраняются] верой. Ибо вера не пребывает в тех, кто утрачивает Духа Святого, кто отвергает покаяние — в точном соответствии с тем, что мы сказали выше (в артикуле XII (V)), т.е. что вера существует в покаянии.
Наши оппоненты добавляют к этому и другие, столь же несвязные свидетельства. Наконец, они говорят, что данное представление было осуждено тысячу лет назад, во времена Августина. Это также ложное утверждение. Ибо Церковь Христова всегда придерживалась мнения, что прощение грехов дается даром. Да, были осуждены пелагиане, утверждавшие, что благодать даруется за счет наших дел.
Кроме того, мы в достаточной мере показали выше свое мнение, что добрые дела неизбежно должны следовать за верой. Ибо мы не “уничтожаем Закон верою”, — как говорит Св. Павел в Рим.(3:31), — “но закон утверждаем”, потому что, когда верою мы принимаем Святого Духа, за этим неизбежно следует исполнение Закона, в результате чего постепенно возрастают любовь, терпение, целомудрие и другие плоды Духа.

Артикул XXI (IX): О взывании к святым

Двадцать первый артикул наши оппоненты полностью осуждают, потому что мы не требуем молитвенного взывания к святым. Ни по какому другому вопросу они не говорят столь красноречиво и многословно. Тем не менее все эти изречения не показывают ничего, кроме того, что святые должны почитаться, так же как то, что живые святые молятся за других людей, но из этого будто бы следует, что взывание к умершим святым является необходимым.
Они цитируют Киприана, потому что он просил Корнелия, когда тот еще был жив, молиться о своих братьях при смерти. Этим примером они доказывают правомочность взывания к умершим [святым]. Они цитируют также Иеронима, выступавшего против Вигилантия [Vigilantius]: “В этой области [по этому вопросу], — говорят они, — одиннадцать столетий назад Иероним одолел Вигилантия”. Таким образом, наши оппоненты торжествуют, словно война уже окончена. Но и здесь эти ослы не замечают, что Иероним, выступая против Вигилантия, не произнес ни одного слова о взывании к святым. Он говорит лишь о почитании святых [почтительном отношении к святым], а не о молитвенном взывании к ним.
Также и остальные древние авторы, до Григория, не упоминали о таком взывании. Несомненно, что тем взываниям, о которых наши оппоненты учат теперь, разглагольствуя относительно применения добродетелей, нет никаких подтверждений в трудах древних авторов.
Наше Вероисповедание одобряет почитание святых. Ибо здесь следует одобрить тройное почитание [три разновидности почитания]. Первое — это благодарение. Мы должны благодарить Бога за то, что Он явил нам примеры милосердия, что Он показал Свое желание спасти людей, что Он дал учителей и иные дары Церкви. И эти величайшие дары должны усиливаться и приумножаться, кроме того, должны прославляться сами святые, которые верно использовали эти плоды, так же, как Христос славит верных управителей [деловых людей] (см. Мат.25:21,23).
Второе служение — это укрепление нашей веры. Когда мы видим отрекшегося, но прощенного Петра — это также поддерживает и укрепляет нашу веру в то, что “стала преизобиловать благодать [над грехом]” (Рим.5:20).
Третья разновидность почитания — это подражание — прежде всего в вере, а затем и в других добродетелях, которым каждый должен подражать, соответственно своему призванию. Этих трех разновидностей почитания святых наши оппоненты не требуют.
Они говорят только о молитвенном взывании, которое, хотя и не несет в себе никакой угрозы [никакого вреда], тем не менее, вовсе не является необходимым.
Кроме этого, мы допускаем, что Ангелы молятся за нас. Ибо на этот счет имеется свидетельство в Книге Захарии (1:12), где молится Ангел: “Господи... Доколе Ты не умилосердишься над Иерусалимом и над городами Иуды, на которые Ты гневаешься?”
Что касается святых, мы согласны с тем, что, точно так же, как, будучи живыми, они молятся за вселенскую Церковь вообще, на Небесах они молятся за вселенскую Церковь вообще, хотя никаких свидетельств о молитве мертвых в Писаниях не содержится, кроме видения, описанного во Второй Книге Маккавейской (15:14).
Более того, даже если предположить, что святые молятся за Церковь столь сильно, отсюда вовсе не следует, что к ним следует обращать молитвенные взывания. Хотя наше Вероисповедание утверждает только, что Писание не учит взыванию к святым, или тому, что мы должны просить святых о помощи. Однако поскольку в Писаниях невозможно найти ни заповеди, ни обетования, ни примера о молитвенном взывании к святым — следовательно, совесть не может знать ничего определенного об этом. И, поскольку молитва должна совершаться с верой [должна происходить от веры] — откуда мы можем знать, что Бог одобряет такое взывание к святым? Откуда мы можем знать, не имея свидетельства Писания, что святые слышат молитвы каждого человека?
Некоторые прямо приписывают святым божественность, а именно — что они распознают тайные [невысказанные] помышления нашего ума. Они обсуждают вопросы об “утреннем и вечернем ведении”, вероятно потому, что сомневаются — слышат ли святые нас утром или вечером. Они выдумали все это не для того, чтобы с почтением относиться к святым, но для того, чтобы защитить и сохранить доходные служения.
Наши оппоненты ничего не могут возразить против того обоснования, что, поскольку взывание к святым не подтверждается свидетельствами Слова Божьего, нельзя утверждать, что святые понимают наши молитвы, или, если они даже и понимают их, что Бог одобряет это.
Таким образом, нашим оппонентам не следует принуждать нас к столь неопределенному делу, потому что молитва без веры — это не молитва. Ибо, когда они ссылаются на пример Церкви, становится очевидно, что данная традиция является в Церкви новой. Потому что, хотя в древних молитвах и упоминается о святых, все же они не содержат молитвенных взываний к ним. Однако это новое взывание, практикуемое в Церкви, также не похоже на взывания отдельных личностей.
Опять же, наши противники требуют не только молитвенного взывания и поклонения святым, но также применяют добродетели святых к другим, делая из святых не только ходатаев, но и умилостивителей. С этим никак невозможно мириться. Потому что при этом слава, принадлежащая только Христу, отдается святым. Ведь они делают их посредниками и умилостивителями, и, хотя они устанавливают различие между ходатайственными посредниками и посредниками [Посредником] искупления, все же явно делают из святых именно посредников искупления.
Но даже и то, что святые являются посредниками при ходатайстве, они провозглашают, не имея никаких свидетельств Святого Писания, что, выражаясь почтительно, все же затмевает служение Христа и отдает святым причитающуюся Христу уверенность в милосердии. Ибо люди воображают, будто Христос более суров, а святые — легче умиротворяются, и они уповают скорее на милосердие святых, чем на милость Христа, и, избегая Христа [как тирана], они стремятся к святым. Таким образом, наши оппоненты превращают святых в посредников искупления.
Поэтому мы покажем, что на самом деле они делают из святых не только заступников, но также и умилостивителей, то есть посредников искупления. И здесь еще не идет речи о тех злоупотреблениях по отношению к простым людям [сколь очевидное идолопоклонничество проявляется в паломничествах]. Мы говорим о мнениях докторов [богословов]. Что же касается остального — об этом могут судить даже неискушенные [простые люди].
В умилостивителе сочетаются две вещи. Во-первых, [в нем] должно быть Слово Божье, из которого мы можем определенно знать, что Бог хочет проявить жалость по отношению к тем людям, и выслушать тех людей, которые взывают к Нему через этого умилостивителя. На этот счет имеется обетование о Христе в Иоан.(16:23): “...О чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам”. Нет такого обетования о святых. Таким образом, мы не можем иметь твердой уверенности в сердце, что путем молитвенного взывания к святым мы будем услышаны. Поэтому подобное взывание происходит не от веры.
Кроме того, в Мат.(11:28) нам заповедано взывать ко Христу: “Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные...”, что, несомненно, сказано также и о нас. И Исаия говорит (11:10): “И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники...” И в Пс.(44:13) мы читаем: “...И богатейшие из народа будут умолять лице Твое”. И в Пс.(71:11,15): “И поклонятся ему все цари...”, “...И будут молиться о нем непрестанно...” В Иоан.(5:23) Иисус также говорит: “Дабы все чтили Сына, как чтут Отца...” И Павел во 2Фессал.(2:16,17) говорит в молитве: “Сам же Господь наш Иисус Христос и Бог и Отец наш... да утешит ваши сердца и да утвердит вас во всяком слове и деле благом”. [Все эти фрагменты указывают на Христа]. Но какую заповедь или какой пример молитвенного взывания к святым могут найти наши оппоненты в Писании?
Вторым качеством умилостивителя должно быть то, что его добродетели представляются в качестве искупления за других [удовлетворения за проступки других] и даруются или божественным образом вменяются другим, для того чтобы через них [как будто через их собственные добродетели] они могли быть признаны праведными. Как в случае, когда какой-то человек уплачивает долг за своего друга, должник освобождается по добродетели другого человека, словно это была его собственная добродетель. Итак, добродетели Христовы даруются нам, чтобы, когда мы веруем в Него, мы могли быть признаны праведными нашим упованием на заслуги Христовы, так, будто мы имеем собственные заслуги.
И уверенность в милости возникает из двух этих факторов, а именно — из обетования и из дарования добродетелей [на двух этих частях должна основываться христианская молитва]. Эта уверенность в божественном обетовании, а также в заслугах Христа должна выдвигаться на первый план, когда мы молимся. Ибо мы должны быть воистину уверенны как в том, что ради Христа Бог слышит нас, так и в том, что Его добродетелями Бог Отец примирился с нами.
В этом вопросе наши оппоненты прежде всего навязчиво предлагают нам молиться святым, хотя это не основывается ни на обетовании Божьем, ни на заповеди, ни на примере из Писания. И все же они порождают [стремятся породить] большую уверенность в милосердии святых, нежели в милости Христовой [в заслугах Христовых], хотя Христос призвал нас приходить к Нему, а не к святым.
Во-вторых, они применяют заслуги святых к другим, они призывают нас уповать на заслуги святых, словно мы признаемся праведными за счет добродетелей святых точно так же, как за счет добродетелей Христовых. Мы ничего не выдумываем и не подтасовываем.
В своих индульгенциях они говорят, что они используют заслуги святых [как искупление за наши грехи]. И Габриель Биль, истолкователь канона о мессе, решительно провозглашает: “Соответственно порядку, учрежденному Богом, нам следует прибегать к помощи святых, для того, чтобы мы могли быть спасены их заслугами и обетами”. Таковы слова Габриеля. Однако в книгах и проповедях наших оппонентов повсеместно встречаются еще более нелепые суждения. Что же это еще, если не превращение святых в умилостивителей? Если нам предлагают уповать на то, что мы получаем спасение их заслугами, то этим их полностью приравнивают ко Христу.
Но где то распоряжение Божье, на которое он [Габриель] ссылается, говоря, что нам следует прибегать к помощи святых? Пусть он приведет пример или заповедь из Писаний. Возможно, они нашли такой порядок в королевских судах, где можно использовать друзей в качестве ходатаев. Но если король назначил какого-то определенного защитника [ходатая], то он не захочет, чтобы другие люди представляли ему дела. Итак, если Христос был назначен Ходатаем и Первосвященником, почему мы ищем других? [Что наши оппоненты могут сказать в ответ на это?]
Повсеместно используется такая форма отпущения грехов: Страдания Господа нашего Иисуса Христа, заслуги блаженнейшей Девы Марии и всех святых, да будут на тебе во оставление грехов. Здесь отпущение грехов провозглашается на том основании, что мы примирены и признаны праведными не только добродетелями Христовыми, но также заслугами других святых.
Некоторые из нас знали одного умирающего доктора богословия, для утешения которого был позван монах. Тот же не сказал умирающему ничего, и лишь прочитал такую молитву: “Мать благодати, защити нас от врага. Прими нас в смертный час”.
Допуская, что блаженная Мария молится о Церкви, можно ли принять утверждение о том, что она принимает души умирающих? Разве она одолела смерть [великую силу сатаны], разве она животворит? Что же тогда делает Христос, если блаженная Мария совершает все это? Хотя она и достойна величайших почестей, тем не менее она не желает того, чтобы ее делали равной Христу, но, скорее, хочет, чтобы мы следовали ее примеру [примеру ее веры и смирения].
Однако очевидно, что в глазах людей блаженная Мария поставлена полностью на место Христа. Люди взывают к ней, уповают на ее милосердие, хотят умилостивить Христа с ее помощью [через нее], как будто Он является не Умилостивителем, но лишь ужасным судьей и мстителем.
Мы, однако, веруем, что нам не следует уповать на то, что заслуги святых применимы к нам, что за счет этих заслуг Бог примиряется с нами, признает нас праведными или спасает нас. Ибо мы обретаем прощение грехов только заслугами Христовыми, когда веруем в Него. О других же святых было сказано в 1Кор.(3:8): “...Каждый получит свою награду по своему труду”, то есть они не могут передавать друг другу свои добродетели, как это делают монахи, когда продают добродетели своего ордена.
Даже Иларий говорит о неразумных девах такие слова: “И, так как неразумные девы не могли выйти [навстречу Жениху] с угасшими лампами, они умоляли мудрых дев одолжить им масла, на что те ответили им, что не могут дать им, потому что [запасов] может не хватить для всех, то есть никому не могут помочь дела и добродетели другого, ибо каждый должен покупать масло для своей собственной лампы”. [Здесь он подчеркивает, что никто из нас не может помочь другому делами или заслугами других людей].
Таким образом, поскольку наши оппоненты учат нас уповать на взывания к святым, хотя это не подтверждается ни Словом Божьим, ни примером из Святого Писания [Ветхого и Нового Заветов], поскольку они применяют заслуги святых в интересах других людей, что является не чем иным, как присвоением святым заслуг Христа и чести, принадлежащей только Ему одному, мы не можем принять ни их представлений о поклонении святым, ни их практики молитвенного взывания к святым. Ибо мы знаем, что упование должно возлагаться на ходатайство Христа, потому что лишь о Нем одном говорит обетование Божье. Мы знаем, что только добродетели Христовы могут быть умилостивлением за наши грехи. Благодаря добродетелям Христовым мы признаемся праведными, когда веруем в Него, как сказано в Рим.(9:33) (сравн. 1Пет.2:6 и Ис.28:16): “...Всякий, верующий в Него, не постыдится”. Также нам не стоит уповать на то, что мы признаемся праведными за счет добродетелей блаженной Девы или других святых.
Среди образованных людей также широко распространено заблуждение, приписывающее каждому святому какое-то определенное служение — например, Анна дарует богатства [защищает от бедности], Себастьян сохраняет от эпидемий, Валентин исцеляет эпилепсию, Георгий покровительствует всадникам. Очевидно, что такие суждения происходят из язычества. Так, например, римляне думали, что Юнона обогащает, Фебрис спасает от лихорадки, Кастор и Полидевк покровительствуют всадникам и т.д.
Даже если представить себе, что взывание к святым преподавалось с величайшим благоразумием, все же, поскольку этот путь столь опасен, зачем нужно защищать его, если он не основывается на заповеди или свидетельстве из Слова Божьего? Да он не подтверждается даже свидетельствами из трудов древних авторов.
Во-первых, потому, что, как я уже отмечал выше, когда ищутся иные посредники, помимо Христа, и на них возлагается упование, подавляется все знание о Христе. Это само собой вытекает из рассматриваемого вопроса. В начале упоминание о святых, похоже, разрешалось с той целью, которая еще допустима, как, например, в древних молитвах. За этим последовали молитвенные взывания к святым, а за ними — ужасные и варварские злоупотребления. Следующим шагом после укоренения молитвенных взываний к святым стало сотворение образов. Им [образам] также служили и поклонялись, предполагая, что в них существует добродетель — подобно тому, как колдуны и чародеи думают, что добродетель существует в образах небесных тел, созданных в определенное время. В одном монастыре мы [некоторые из нас] видели статую блаженной Девы Марии, которая двигалась при помощи хитроумного устройства [расположенного внутри и управляемого], отворачиваясь [от тех, кто не делал большого подношения] или кивая тем, кто просил о чем-то.
Однако еще более невероятные истории о святых публично и весьма авторитетно преподносятся людям через скульптуры и картины. Варвара, подвергаясь мучениям, просит о награде — чтобы ни один человек, взывающий к ней, не умер без Причастия. Другой святой, стоя на одной ноге, днями и ночами читает Псалтирь. Несколько умников нарисовали [для детей] Христофора [имя которого в переводе означает “Несущий Христа”], чтобы аллегорично показать, что люди, способные “нести Христа”, то есть преподавать или исповедовать Евангелие, обладают великой силой разума, потому что им приходится преодолевать величайшие ужасы и опасности [ибо они должны перейти за ночь через огромное море, т.е. перенести все виды искушений и опасностей]. Затем эти безумные монахи учат людей, что они должны взывать в молитвах к Христофору — так, словно такой Полифем [такой великан, перенесший Христа через море] когда-либо существовал.
И хотя святые совершали великие деяния, либо принося пользу государству, либо показывая личные примеры, воспоминание о которых могло бы значительно способствовать укреплению веры и подражанию им в делах, никто не исследовал этого в истинных повествованиях. [Хотя Всемогущий Бог через Своих святых, как через особых {избранных} людей, совершил множество великих дел и в Церкви, и в миру; хотя существует множество великих примеров из жизни святых, примеров, которые могли бы принести немало пользы князьям и господам, истинным пасторам и стражам человеческих душ в управлении как миром, так и Церковью, а особенно — для укрепления веры в Бога, тем не менее они смотрят на все это “сквозь пальцы” и проповедуют самые незначительные вещи о святых — об их жестких ложах, власяницах и т.п., что, по большей части, является ложью]. Да, действительно полезно послушать, как осуществляли правление святые мужи [как в Святых Писаниях повествуется о царях израильских и иудейских], какие бедствия и опасности они пережили, как святые мужи помогали царям, подвергавшимся великим опасностям, как они провозглашали Евангелие, какие столкновения с еретиками были у них. Полезны также и примеры милосердия, когда мы видим отрекшегося и прощеного Петра, когда мы видим прощеного Киприана, который был когда-то чародеем, когда мы видим Августина, испытавшего силу веры в болезни, твердо уповающего на то, что Бог действительно слышит молитвы верующих. Полезно было приводить примеры, содержавшие увещевания в вере, в страхе [Божьем] или же в управлении государством.
Однако некоторые шутники, ничего не знавшие ни о вере, ни об управлении государством, придумали истории, похожие на поэмы, не содержащие ничего, кроме суеверных примеров некоторых молитв, некоторых постов и некоторых дополнений к служениям, целью которых является принесение прибыли [в которых нет ничего, кроме примеров того, как святые носили власяницы, как они по семь часов проводили в канонических молитвах, как они жили на хлебе и воде]. Таковыми же являются и чудеса, придуманные о молитвах по четкам и тому подобных церемониях. И нет нужды здесь приводить примеры. Ибо до нас дошли легенды, как они называют их, зерцала примеров и розарии, в которых имеется очень много вещей, не похожих на истинные повествования Лукиана.
Епископы, богословы и монахи одобряют эти чудовищные и порочные истории [мерзость, возведенную против Христа, богохульство, позорную и бесстыдную ложь этих лживых проповедников, и до сих пор они попускали им, что наносило столь великий ущерб совести людей, что ужасно даже подумать об этом], потому что они приносят им хлеб насущный. Они не терпят нас, людей, которые, ради того, чтобы слава и служение Христовы были более заметны, не требуют [от людей] взывания к святым и порицают злоупотребления при поклонении святым.
И, хотя все добропорядочные люди [и даже их собственные богословы] повсеместно [задолго до того, как доктор Лютер начал писать] пытались исправить эти злоупотребления, страстно стремясь либо к учреждению власти епископов, либо к усердию проповедников, тем не менее наши противники в своем “Опровержении” не замечают очевидных пороков, как будто они желают принятием “Опровержения” заставить нас одобрить самые отъявленные злоупотребления.
Таким образом, “Опровержение” содержит множество ложных представлений, причем не только в этом, но почти во всех вопросах. [Они притворяются, будто чисты, как золото, будто они никогда не мутили воду]. Нет ни одного фрагмента, в котором они выделяют явные злоупотребления в своих догмах. Но, тем не менее, если среди них есть здравомыслящие, они исповедуют, что в учение схоластов и канонистов просочились многие ложные представления, и, кроме того, что через такое невежество и небрежение пасторов многие злоупотребления проникли в Церковь.
Ибо Лютер был не [единственным, также как и не] первым, кто сетовал на публичные злоупотребления [и перечислял их]. Многие ученые и превосходные люди задолго до наших времен высказывали сожаление по поводу злоупотреблений мессами, [чрезмерно упорного] соблюдения монашеских обрядов, служения святым с целью получения дохода, путаницы в учении о покаянии [о Христе], чистота которого должна поддерживаться в Церкви более всего [и без которого христианская Церковь не может существовать]. Мы сами слышали, как превосходные теологи старались внести умеренность и сдержанность в схоластическое учение, намного более пригодное для философских дебатов, чем для [поддержания] благочестия. Но, тем не менее, среди них более древние [теологи] ближе к Писанию, чем их современные коллеги. Таким образом, их теология все больше и больше вырождается. И у многих добропорядочных людей, с самого начала имевших дружеское расположение к Лютеру, не было иной причины для этого [для такого к нему отношения], кроме того, что они видели, как он освобождает умы людей от этой безысходности, от этих запутанных и бесконечных дискуссий, происходящих среди теологов-схоластов и канонистов, и учит благочестию.
Оппоненты, таким образом, действовали отнюдь не беспристрастно и глядели “сквозь пальцы” на злоупотребления, когда пытались добиться от нас согласия с их “Опровержением”. И если они хотели позаботиться об интересах Церкви [и о встревоженных сердцах, а не о поддержании своей помпезности и скупости], особенно в этом вопросе, то в таком случае им следовало бы убеждать нашего превосходнейшего императора принять меры к исправлению злоупотреблений [создающих повод для насмешек со стороны мусульман, иудеев и всех неверующих], поскольку мы видим довольно ясно, что он [император] жаждет исцеления и восстановления Церкви. Однако наши оппоненты своими поступками не способствуют исполнению почтенной и святейшей воли императора, но прилагают все усилия лишь к тому, чтобы сокрушить [истину и] нас.
Множество признаков показывает, что они мало заботятся о состоянии Церкви. [Они ничуть не заботятся о проповеди христианского учения и чистого Евангелия]. Они и в голову не берут [они и думать не хотят о том], что основные церковные догматы должны представляться людям. [Их служение находится в весьма запущенном состоянии]. Они защищают очевидные злоупотребления [они продолжают ежедневно проливать невинную кровь] посредством все более новых и изощренных жестокостей. Они не допускают в свои церкви толковых учителей. Добропорядочные люди могут легко рассудить — куда все это ведет. Но, поступая так, они не считаются ни с интересами собственной власти, ни с интересами Церкви. Ибо после того, как добропорядочные учителя будут убиты, а здравое учение подавлено, воспрянут духи фанатизма, которых наши оппоненты не смогут сдержать, и которые внесут хаос в Церковь и опрокинут всю духовную систему правления, которую мы стремимся поддержать изо всех сил.
Таким образом, превосходнейший император Карл, ради славы Христовой, которую ты, несомненно, желаешь возвеличить и усилить, мы умоляем тебя не склоняться к свирепым и неистовым советам наших оппонентов, но искать других, достойных путей установления согласия, чтобы добропорядочные сердца не воспылали [не возмущались], чтобы не проявлялась жестокость по отношению к невинным людям, которую мы видели до сих пор, и чтобы здравое учение не подавлялось в Церкви. Перед Богом ты, прежде всего, должен [насколько может человек] поддерживать здравое учение, передавать его потомкам и защищать тех, кто учит верно [праведно]. Ибо Бог требует этого, удостаивая царей Своим собственным именем и называя их богами в Пс.(81:6): “Я сказал: вы — боги...”, — то есть они должны заниматься сохранением и распространением божественных истин, а именно — Евангелия Христова на земле, и, будучи наместниками Божьими, защищать жизнь и безопасность невинных [воистину христианских учителей и проповедников].

На початок!

"Благодать вам та мир нехай примножиться в пізнанні Бога й Ісуса, Господа нашого!" (2 Петра 1:2).

Українська Лютеранська Церква.