Сайт душпастиря Павла

     Для того чтобы понять лютеранскую церковь, необходимо понять лютеранскую Реформацию. Евангелическая Лютеранская церковь наших дней сталкивается с недостатком понимания потому, что в наше время более не существует истинного понимания Реформации. И это понимание было утрачено потому, что восприятие Реформации с позиции церкви стало совершенно невозможным. Поэтому, для того, чтобы как-то объяснить великие и таинственные события Реформации было решено прибегнуть к помощи исторической и философской теории, посредством которых эти события понять в принципе невозможно. Исторические теории появлялись в большом изобилии, потому что они становились все более и более необходимы для нахождения других объяснений, когда истинное, церковное понимание было утеряно. В конце концов, Реформация представляет собой одну из тех проблем, с которой должна считаться любая западнаякосмология. Последствия этого исторического явления были столь велики и оказали столь важное воздействие на жизнь каждого из нас, что ни один западный человек не может не иметь представления о нем, будь он католиком или протестантом, убежденным христианином или противником Христианства. Это проливает свет на появление большого количества совершенно искаженных представлений о Реформации. Наиболее важные из них мы и рассмотрим сейчас.

Глава 1. Эпически-героическое истолкование Реформации

     Первое из этих заблуждений - это "героическая" интерпретация Реформации. Данное явление представляет собой рассмотрение Реформации, как одного из великих - так сказать эпохальных - событий мировой истории. Это согласуется с позицией Карлейля, заключающейся в том, что "вселенская история, история того, что человек достиг в этом мире, является, по существу, историей великих людей, действовавших в ней. Они вели людей, эти великие. Они были "ваятелями", образцами и в широком смысле слова - творцами всего того, что изобрели или к чему присоединились широкие людские массы". Таким образом, Лютер рассматривается как герой, как великий человек; соответственно, он помещается среди множества других великих людей - гениев, творящих историю. Он вписывается в такой ряд, как: Лютер - Гете - Бисмарк, или Павел - Августин - Лютер, или Лютер - Цвингли - Кальвин, или в другую подобную цепочку исторических личностей, в зависимости от того, на кого из них мы привыкли равняться в истории. Понимание лютеровской Реформации согласно такому истолкованию, всецело зависит от понимания Лютера, как личности. Каждый, кто преуспел в понимании великого человека Лютера - каких-то специфических черт его характера, его образа мышления, его намерений, его внутренних противоречий и его развития как личности - обретает понимание лютеровской Реформации, понимание деяний, проистекавших отличных свойств этого великого человека.

     Именно таким образом произведено на свет традиционное популярное представление о Реформации, как жизни и деятельности Реформатора. Вся потребность поклонения герою, все нереализованное стремление к поклонению святым находит выражение в таком истолковании Реформации. Там, где процветают эрудиция и ученость, эта потребность подавляется, формы ее удовлетворения становятся более утонченными, обожествление героя - более сдержанным. Но, в конечном счете, не существует уж очень большой разницы в этом отношении между посвященной годовщине Лютера статьей Карла Холла, опубликованной вEvangelischer Bundи другими широкораспространенными прославлениями Лютера, имевшими место в ранние годы Реформации. Именно из этой концепции Реформации произошли выдающиеся исследования жизни и деятельности Лютера, произведенные последним поколением,- исследования, которые принесли так много хорошего церкви и учению. Из этой же концепции произошли и так называемые проблемы Реформации.

     Например, как соотнести между собой молодого Лютера и Лютера преклонных лет? Где искать настоящего Лютера - в его ранних работах или в трудах более зрелого возраста? И где, в таком случае, высказаны истинные идеи лютеровской Реформации? Ибо лютеранскую Реформацию и церковь нужно, мол, искать там, где находится сам Реформатор, где он открывает нам себя во всей глубине своей природы, где он выражает свои глубочайшие и сокровеннейшие мысли. Отсюда возникает необходимость появления "второго Лютера", порождающая идею Лютеровского ренессанса и лозунг: "Назад, к Лютеру!" Если этот лозунг проводится в жизнь, то истолкования этой позиции убеждают нас в том, что однажды церковь будет снова реформирована так, как ее однажды уже реформировал Лютер.

     Совершенно ясно, что сам Лютер никогда не признал бы такого представления о Реформации. И это, прежде всего, по той простой причине, что человеческие идеи, лежащие в основе этих представлений и общая концепция истории, как "продукта деятельности великих людей", были бы восприняты им как величайшие заблуждения человеческого разума. Действительно, именно таким образом люди ренессанса рассматривали себя. Они считали себя "исключительными актерами на сцене мировой истории". Они представить себе не могли, что бы мир делал без них. Если бы ихне было, то как много потеряли бы потомки! Лютер же - напротив, был совершенно уверен в том, что его личность можно было бы просто опустить, что она не имеет никакого значения. Об этом говорит его столь часто проявляемая готовность к самопожертвованию и мукам. Было ли это только проявлением его личной скромности, его свободы от самонадеянности? Было ли это следствием его непоколебимого упования на Бога? Или эта уверенность в относительной незначительности собственной личности основывалась на правильном понимании того, что все, произошедшее во времена Реформации ни в коей мере не было обусловлено его гениальностью? Мы не отрицаем, что Лютер был гениален; мы полагаем, что он был одним из самых видных людей, когда-либо вышедших из немецкого народа, и нам льстит его величие. Однако, мы придерживаемся убеждения, что Реформация Лютера не может объясняться величием личности Реформатора.

     Это подтверждается тем фактом, что уже на самом раннем этапе Реформации личность Лютера отошла на задний план. Его роль после 1530 г. по своей важности не имела ничего общего с той ролью, которую играл Кальвин к концу своей жизни. Появление слова "лютеране", которое на самых ранних этапах стало использоваться для определения его последователей, не может быть приведено в качестве контраргумента. Это название впервые было использовано его оппонентами в качестве иронического термина для высмеивания и не было сразу принято его последователями. Ссылаясь на 1 Послание к Коринфянам, в 1542 г. Лютер решительно возражает против использования термина "лютеране" по отношению к своим последователям. "Как могу я, старый, смердящий труп, каковым я на самом деле и являюсь, дойти до того, что дети Христовы называют себя моим отвратительным именем? Нет, дорогие друзья, так не пойдет; давайте отбросим эти сектантские названия и будем называть себя христианами, в честь Того, Чье учение мы имеем". Однако, в дальнейшем - Лютеру все же не удалось полностью избежать использования этого термина, ставшего общепринятым в разговорной речи. Но нормальным считалось все же определение не "лютеране" ("лютеранский", "лютеранская" и т.п.), а "евангелисты" ("евангелический", "евангелическая" и т.п.), хотя этой терминологии, говоря о себе, придерживалась только лютеранская церковь, и это не было признано имперским законом из-за протестов приверженцев старой церкви. По этой причине лютеране (или евангелисты) были официально названы "сторонниками Аугсбургского Исповедания". И даже в начале XVII века Филипп Николай выражал чрезвычайное удивление по поводу того, что немецких"евангелистов" назвали в Голландии "лютеранами". Только после Тридцатилетней войны противники термина "лютеранство" наконец договорились внутри самой евангелической церкви. Термины "лютеранский", "лютеранская" и "лютеранское" стали-таки считать почетными ипосле 1648 г. они вошли в употребление как в теологических кругах, так и в народной речи. Некоторые теологи, однако, продолжают использовать термины "евангелический" и "евангелическая", хотя на них также претендуют и реформаты. Наиболее часто используемоев наши дни полное конфессиональное определение - "Евангелическая Лютеранская церковь". Только в отдельных случаях название "Церковь Аугсбургского исповедания" или какое-то подобное выражение, используется для официального наименования. В Скандинавских странах, где лютеранская Реформация была принята всем населением, вообще не было необходимости использовать какие-либо конфессиональные "ярлыки", поэтому они говорят о "Шведской церкви", о "Датской церкви" и т.д., точно также, как шотландцы, являющиеся по своему исповеданию реформатами, говорят о "Шотландской церкви".

     Все это показывает, насколько может быть ошибочным утверждение, что в Лютеранской церкви, мол, практикуется "поклонение герою", т.е. создателю церкви, основанное лишь на том, что наша церковь - единственная из всех крупных церквей христианского мира названа по имени человека. Правда заключается в том, что только в периоды совершенно очевидного упадка в Евангелической лютеранской церкви устанавливается такое нелепое почитание Лютера. Девятнадцатый век, с его нынешним истолкованием истории и с его поклонением героям, установил практику этих неискренних восхвалений немецкого Реформатора, на что сам Лютер наверняка ответил бы столь решительно, что культ гения этих панегиристов исчез бы раз и навсегда.Чем больше учение Лютера стиралось из сознания церкви, тем больше развивался глупый культ его личности. И чем больше произносилось напыщенных и лживых юбилейных речей о "герое Вормса", о "воителе Божьем" и тому подобном, тем дальше эти люди отдалялись отРеформации. Протестантские церкви, которые терпели, и даже подпитывали эту практику, действительно не имеют права жаловаться на свою судьбу. Лютеранская церковь первых двух столетий [реформации] не имела тех средств, которыми обладаем мы, средств, дающих возможность понять Лютера и ознакомить других с его жизнью и помыслами. Их знания о жизни Реформатора были совершенно недостаточными, а выпускаемые ими издания его трудов - несовершенными и неполными. Они ничего не знали о "молодом Лютере". Все сокровища, которые стали доступны нам на протяжении жизни последних двух поколений, были еще неизвестны. И, тем не менее, даже в те времена, лютеранская церковь существовала. Это была живая церковь. Ибо, хотя она и не имела еще полной картины Лютеровского вклада в Реформацию, она обладала живыми учениями Реформации. А это, в конце концов, было уже что-то!

Українська Лютеранська Церква.

Copyright Rev. Pavlo Bohmat
При використанні матеріалів цього сайту робіть ланки на нього.